Земли, люди

Колоссальный дворецъ: Palacio real. Великолѣпное зданіе изъ гранита и мрамора. Говорятъ, во дворцѣ сказочныя богатства, первая въ мірѣ коллекція ковровъ, оставшаяся еще отъ Карла V. Все это цѣло. Пока цѣло.

Члены Временнаго Правительства идеалисты. Поэтому надъ воротами виситъ надпись: «Народъ, береги это зданіе! Оно твое».

Но члены Временнаго Правительства также и практическіе люди. Поэтому у воротъ стоитъ отрядъ полиціи.

Distinguo...

_____________________

Тройная витрина книжнаго магазина. На это, говорятъ, полезно взглянуть при ознакомленіи съ новымъ мѣстомъ, — «скажи мнѣ, что ты читаешь, и я тебѣ скажу, кто ты». Въ первыхъ витринахъ тѣ книги (на разныхъ языкахъ), какія теперь увидишь въ любомъ книжномъ магазинѣ міра. Нѣтъ лучшаго, на мой взглядъ, романа послѣднихъ лѣтъ, удивительнаго «Angel Pavement» Пристлея; но онъ еще не завоевалъ и Парижа. Есть Валери, Моруа, Томасъ Маннъ, Гекели, Коллетъ, — все самая настоящая литература, имѣющая право на міровую славу. Есть прелестный «Грандъ-Отель» Викки Баумъ. Наряду съ этимъ — Фейхтвангеръ, Пиранделло, Толлеръ, Гладковъ, Па найотъ Истрати. Есть, конечно, и Ремаркъ, — однако, не до безчувствія, какъ въ Германіи или въ Голландіи.

Легкая провинціальность Мадрида порою сказывается въ погонѣ «за самымъ что ни на есть новѣйшимъ». Въ философіи это Гайдеггеръ, но въ литературѣ «послѣднимъ крикомъ Парижа» здѣсь явно считаются книги, которыхъ въ Парижѣ не читаетъ рѣшительно никто (въ одной испанской статьѣ мнѣ попалась фраза: «знаменитый французскій писатель Жоржъ Піокъ»). Есть и хорошо намъ знакомая смѣсь Лондонскаго клуба съ Московской комячейкой — серпъ и молотъ въ видѣ брелока, красное пятно на чековой книжкѣ, лэди Асторъ подъ ручку съ Бэлой Куномъ... Смѣсь многоликая и невыносимая.

Зато третья витрина трогательна. Вотъ гдѣ не гоняются за послѣднимъ словомъ: качество вполнѣ замѣняетъ новизну. При одномъ взглядѣ молодѣешь на двадцать пять лѣтъ. Сѣрыя книжки, красныя брошюры. Тутъ политика. Легкое засилье «Карлоса Маркса», какъ и у насъ въ 1905 году; но, разумѣется, не самъ Марксъ, — это по Мадридскому климату тяжелое блюдо, — а спутники всѣхъ величинъ. И «Анти-Дюрингъ» есть? Есть (попробуйте найти въ Парижѣ). И Вильгельмъ Либкнехтъ? Какъ же, вотъ онъ. Брошюры для любого возраста, — можно стать умнѣйшимъ человѣкомъ, истративъ всего пять копеекъ.

Гораздо меньше умиленія вызываетъ верхній уголокъ витрины. На обложкѣ женская голова, раздѣленная на двѣ части проходящей черезъ носъ вертикальной линіей: одна половина бѣлая, другая синяя. Это «Новая женщина», трудъ госпожи Коллонтай. Рядомъ, тоже въ удивительныхъ обложкахъ, Бончъ-Бруевичъ, Троцкій и еще какой-то «El Nihilista», — оказалось, «Отцы и дѣти»: нельзя же требовать отъ испанскихъ книгопродавцевъ вполнѣ совершеннаго знанія классической русской литературы, — Тургеневъ, Бончъ-Бруевичъ, всѣхъ не заучишь.

Желающіе могутъ сдѣлалъ выводъ: «скажи мнѣ, что ты читаешь»...

__________________

Министерства въ Испаніи обставлены много роскошнѣе, чѣмъ парламентъ, хотя историческихъ драгоцѣнностей, вродѣ тѣхъ, что сохранились на Quai d’Orsay или на Downing Street, здѣсь, кажется, нѣтъ нигдѣ. Кабинетъ министра внутреннихъ дѣлъ — огромныхъ размѣровъ комната, выходящая окнами на главную площадь Мадрида, Пуэрта дель Соль. Три пріемныя, комната секретарей, клубныя кресла, портреты людей въ мундирахъ и лентахъ, громадные столы, безпрестанно звонящій телефонъ, необыкновенный порядокъ, необыкновенная учтивость.

Не совсѣмъ обыкновенный министръ для революціоннаго правительства: братъ герцога Мауры, сынъ знаменитаго государственнаго дѣятеля, много разъ бывшаго главой кабинета въ царствованіе Альфонса XIII. Самъ онъ человѣкъ весьма умѣренныхъ взглядовъ, вѣрующій католикъ и отнюдь не революціонеръ по природѣ. У насъ въ 1917 году были въ правительствѣ «заложники демократіи», — я не совсѣмъ понимаю, что собственно это значило; но, повидимому, донъ Мигуэль Маура въ испанскомъ Временномъ Правительствѣ «заложникъ аристократіи» (впрочемъ, аристократіи не родовой: Маура незнатнаго происхожденія, несмотря на герцогскій титулъ).

Министръ внутреннихъ дѣлъ отнесся къ моей просьбѣ точно такъ же, какъ министръ юстиціи. Легкое удивленіе и полное согласіе.

— Вы желаете говорить съ господиномъ Гало Понте? Пожалуйста. Я сейчасъ напишу вамъ пропускъ.

Пропускъ готовъ. О положеніи въ странѣ донъ Мигуэль Маура высказываетъ точно такія же мысли, что и другіе члены Временнаго Правительства: все идетъ хорошо, никакой опасности нѣтъ, о большевикахъ не приходится говорить серьезно. Не приходится говорить и о старомъ строѣ.

— Въ чемъ, господинъ министръ, обвиняется донъ Гало Понте?

— Вы, вѣроятно, знаете, что онъ былъ министромъ юстиціи генерала Примо де Ривера. Кортесы рѣшать, предавать ли его суду...