Земли семи имён

Она рассказывала Грегору о минувшем дне, и каждое слово было камнем, который она вынимала из невидимой корзины. Ныло сердце, щёки заливал алый румянец, стучала в висках усталость, и горячей волной окутывала её горечь. Только рассказав о том, что мёртв Файф, мёртв правитель, а шар властителя воров теперь принадлежит ей безраздельно, Хедвика до конца осознала, что произошло.

С грехом пополам закончив, замолчала. Грегор, покачиваясь на стуле, приложил руку ко рту.

– Мастер Грегор, – с отрешённым удивлением глядя на старика, спросила правительница, – ответьте мне. Объясните. Разве я этого хотела?

Теперь она отчётливо видела: перед ней именно старик. Грегор не был седым и сгорбленным, но прожитая жизнь вдруг отразилась в его глазах тоской и поволокой. Что произошло? Не поменялся Грегор, не изменился мир, и мастерская была прежней сумрачной комнатой, полной отблесков очага. Да только слишком многое вместил этот день, и невозможно было смотреть на жизнь прежними глазами.

– Властителя воров больше нет, – задумчиво произнёс он. – Сумеречные воры выйдут из теней разбойниками – кто сдержит их нрав? Файфу это удавалось, может быть, оттого, что так много историй он знал, так много жизней прожил.

– Ты говоришь о тех шарах, что он украл?

– Конечно, виноградная. Сколько всего в нём было намешано, сколько людей, сколько прожитого. С таким-то багажом и с ворьём управляться проще. Но не это страшно, милая, не воры, которые по Семи землям вновь разбойничать пойдут. Другое страшно. – Грегор вздохнул и посмотрел на неё тёмными, широкими, словно до краёв налитыми ягодным соком глазами. Даже сквозь пелену тоски и усталости на Хедвику повеяло стылой глубиной. Она вздрогнула.

– Другое страшно, – повторил мастер. – Кто станет беречь магию Северолесья?

Хедвика молча глядела на мастера, не смея оторвать взгляда. Его глаза уводили, пугали, не отпускали…

– Придётся тебе самой искать, у кого магию брать в долг, чтобы Семь земель не исчезли, не задохнулись, не погибли без колдовских крох…

– А как же раньше? – растерянно спросила она. – Почему я должна делать это?

– Потому что ты теперь, хотела, не хотела ли, стала правительницей! Теперь на твоей совести, на твоём сердце судьба Северолесья! Думаешь, правитель Грозогорья одним городом ведает? Нет! Нет! Думаешь, приказы пером подписывает, казнить велит или милует, с мастерами ужинает да послов принимает? Правитель Грозогорья всё Северолесье бережёт. Не твоя вина, виноградная, что не знаешь об этом, – откуда тебе знать? Но теперь не сойти с новой дороги.

Дорога, дорога… Весь день сегодня говорят ей об этом! Да только кто бы объяснил, что это значит, куда эту дорога ведёт!

– Объясни! – отчаянно прошептала она, скручивая с пальца кольцо и сжимая его в кулаке. – Объясни!

– Больше некому рассеивать магию по Семи землям. Не надейся на сумеречных.

– Рассеивать?..

– Тех, кто рождается с шарами, не так много. Раньше их было больше. Магия исчезает, магия утекает по чёрным рекам. Сумеречные крали шары. Да, истинные колдуны оставались без магии. Но каменная пыль разлеталась по земле, впитывалась в лесные тропы, городские площади, дороги, поляны, берега… Кто станет делать эту чёрную работу теперь – красть, дробить? Не надейся на сумеречных. И если не найдёшь новой магии, Северолесье увянет.

– Но разве это справедливо – отбирать шары?

Грегор надвинулся на неё. Она испуганно сжалась, словно позабыла, что она правительница, а не нищая девчонка с окраинных виноградников.

– А справедливо, что кому-то безграничная магия от рождения достаётся, кто-то крохами довольствуется, а кто-то и вовсе о магии только слышал, да не верит? Это справедливо?

– Кто этим ведает? – чуть не плача, воскликнула Хедвика. – Я? Нет! Я ведь хотела наоборот… Хотела иного! Чтобы магия была всюду, для всех, чтобы не только из камня её можно было черпать!

– Никто не ведает! Никто! Но раз выпало тебе…

– Я не просила! – крикнула она. – Нет!

– Не просила? – неожиданно тихо спросил он. – Значит, не просила. И браслет приняла… И в Грозогорье пришла. И мастера по камню искала. И сама, сама в руки взяла и инструмент, и камень, и книгу! О синих шарах узнала, о каменной пыли, об образе и личинах… Виноградная, случайно ли?

– Я хотела магии… – прошептала она, закрывая лицо ладонью, – всем и отовсюду…

– Разве не это получила? – крикнул Грегор. – В твоих руках власть. В твоих руках картографы и чтецы звёзд, тебе подвластны дозоры, конники, мудрецы. Северолесье само выбирает, кого сделать своим повелителем. Само ищет, кто справится, кто сдюжит. Верно, старый правитель стал слаб, поредела в их династии кровь – посмотри, какие длинные в последние годы стали зимы, как сгустилась мгла… Кончилось его время. А Северолесье решило, что настало твоё! Семь земель тебя выбрали, виноградная. Властвуй – и иди, к чему наметила!

Хедвика отвернулась, отирая пальцем слёзы. Грегор, тяжело дыша, снова опустился на стул.

– Всё неслучайно. И каменный браслет, что тебе Файф подарил. И то, что прибежала ты в ту таверну в ту минуту, прячась от дождя. И сам дождь, милая моя, не случайный!

– Что мне делать?