Земли за Башнями

– А ведь это он верно говорит, – произнёс Торогай. – Похвастай туричским волхованием.

Ратибор осушил кубок с чинной размеренностью, за которой прятался страх. Вождь и его нандийцы уставились на турича в ожидании чудес. Стоит явить недостаточно броское колдовство, как на волхва спустят всех зверей города.

– Мои слова прозвучат как отговорка, – осторожно начал Ратибор, – но магией я не владею. Я могу похвастаться лишь пророчествами, а за чудесами и синеглазой нечистью обращайтесь к некроманту. Скажем, к Абриху, которому пришлось убить соседей ограбленной ведьмы, дабы замести следы.

Ратибор встретился взглядом с альбиносом. Тот на секунду удивился, но затем изменился в лице. Он ответил туричу ехидной улыбкой, как будто увидел всю его подноготную, разгадал секрет ложного ясновидения. Но даже если Абрих что-то заподозрил, выдавать лжеца он не стал.

– Ратибор говорит правду обо мне, – лениво проронил некромант, вставая из-за стола. – Советую тебе прислушаться к словам волхва, Торогай.

– Не слушай альбиноса, вождь! – выпалил обвинитель. – Лучше осмотри ладони турича! Ты легко отыщешь на них мозоли от меча!

– По твоим же словам, я военачальник, – ввернул Ратибор. – А военачальники раздают приказы, а не машут мечами.

– Ещё немного, – раздался ехидный голос Абриха, – и достойные мужи устроят перепалку, как малые дети.

Все обратили взгляды на некроманта. Тот подошёл к воскрешённой жрице и опустился перед ней на колено. Нечисть смирно застыла и позволила погладить себя по голове.

– Спорщики сказали достаточно, – сказал орон. – Думаю, тебе пора выносить приговор, Торогай.

– Так и есть, – вождь сложил руки на груди, – аргументы по сути закончились. И что я вижу? Голодранца с вескими обвинениями, и ясновидца, на которого пала густая тень. Любопытно, видел ли ты в пророчествах исход дела?

– Я знаю, что ты примешь верное решение, – сказал Ратибор. – Что не забудешь, кто пришёл требовать у тебя справедливости, а кто – оказать тебе помощь в Пяти Землях.

– Вздумал польстить мне, волхв? – расхохотался Торогай. – Возможно, всё это время я был слеп. Я наивно слушал твою хитрость и сладостные обещания. Но если твои пророчества имели вес, они должны были убедить и моих подданных. Вот и проверим.

Самодовольный вождь окинул взглядом своё окружение: телохранителей, дружинников и лучших воинов. И тут грянул приговор:

– Пусть ваш спор будет решён сталью. Я объявляю суд поединком. Если ты, Ратибор, действительно, воевода, то выдашь себя в бою. А если же ты ясновидец, и слова твои были убедительны, то кто-то из моих воинов с радостью сразится вместо тебя.

Нандийцы весело загомонили и даже подняли тосты – так понравилось им решение вождя. Смех и свист, топот и удары ладонями по столешнице обозначили предвкушение сечи. Обвинитель приосанился, его кожа окрасилась чёрно-жёлтой боевой раскраской. Взявшись за рукоять изогнутого меча, он прорычал:

– Выходи из-за стола, турич! Долго я ждал мести!

Ратибор медлил. Он ждал, что подданные Торогая послушают вождя, и среди их числа найдётся воин, что выйдет биться вместо ясновидца. Но нандийцы лишь салютовали туричу кубками и гнали его на арену. Тогда Ратибор поднялся, опёрся на посох и вопросил:

– Найдётся тот, кому не чужда справедливость? Кто согласится пойти на суд поединком вместо волхва, никогда не державшего в руках оружия?

Добровольцы не отозвались. Пьяные нандийцы лишь с большим напором позвали Ратибора сражаться. Перед чёрно-жёлтым нандийцем освободилось пространство, кто-то протянул туричу меч.

– Раз уж на то пошло, – внезапно произнёс Абрих. – Я соглашусь. Я буду защищать честь ясновидца.

Толпа стихла в недоумении. Обвинитель с ненавистью взглянул на орона и процедил:

– Ты разве владеешь мечом, некромант?

– Нет.

С этими словами Абрих выдернул из земли штырь, к которому была прикована жрица. Освобождённая нечисть набросилась на нандийца, повалила и в одночасье оторвала руку. Бессильный защититься воин вопил, в то время как шестилапая тварь драла его на куски. Воздух наполнился запахом нандийской крови, отдающей чесноком и миндалём. Могерская жрица впилась зубами в горло несчастного. Задние лапы замельтешили, как у роющей яму собаки, вот только назад полетели не комья земли, а плоть и внутренности. Когда нечисть разметала бедолаге брюхо, Абрих отдал команду, и бойня прекратилась.

Жрица вернулась к орону, что вновь посадил её на цепь. На разорванный труп с трудом могли смотреть даже самые стойкие нандийцы.

– Я поверил ясновидцу, – сказал Абрих с неуместной весёлостью. – Я готов поручиться за него. Этот турич сослужит тебе хорошую службу, Торогай.

Вождь хмуро разглядывал убитого, но настроение его медленно менялось. Губы Торогая растянулись в улыбке, и над площадью пронёсся клокочущий смех.

– А ты, Ратибор, ещё сомневался, умеет ли Абрих повелевать собственной нечистью. Если бы не он, я швырнул бы тебя на заклание. Эй, слуги, а ну-ка сгребите останки к дохлой жрице. Пусть сожрёт то, что натворила. А ты садись, Абрих, выпьем за грядущий успех.