Земли за Башнями

– Камень, что нашёл один из солдат. Он принадлежал Сагитте. В Землях за Башнями монахиня промышляла сбором языческих реликвий для какой-то ведьмы. И ей ты желаешь довериться?

– Погоня затягивается, поэтому принципы расступаются перед конечной целью.

– Этими словами ты обрекаешь смерть наших товарищей на бессмысленность. Один из них отдал жизнь в бою с язычниками, а спустя две недели ты говоришь, что не зазорно и сотрудничать с безбожниками.

– Ты слишком упрощаешь, – прозвучала явная злоба в голосе. – И насчёт Сагитты, и насчёт моего к ней отношения. Я не сомневаюсь в её истовой вере и прекрасно вижу проступки, граничащие с ересью. За них её будут судить, но после, и судьёй буду не я.

Хермэнус нахмурился и промолчал. Он многое желал сказать, но время было совсем неподходящим. Ангелы обратились взглядами к почти завершённой могиле.

Сзади подошёл Мариус и обратился:

– Примипилия?

Женщина обернулась к громадному ангелу. Тот показал командующей изрубленный щит и сказал:

– Это Ваш трофей, я хотел справиться касательно его судьбы.

– Мне он не нужен. Сломай его и сожги.

– Щит приметный. Многие о нём наслышаны и легко признают его владельцем Ратибора. Если турич всё же сгинет в тоннеле, щит станет единственным доказательством, что мы сможем предъявить Джовите.

– Оставь себе, если хочешь. Ратибора я схвачу, чего бы мне это ни стоило.

Диана оставила Хермэнуса с Мариусом и подошла к могиле. Воздав почести, воительница вскоре отошла в сторону и воззрилась наверх. Молния осветила вершину горы – Диане не терпелось преодолеть её. Чувствуя это, подчинённые наспех простились с товарищем и приготовились к полёту.

– Полетишь первой, – приказала Диана Сагитте.

Протестовать не было возможности, так что монахиня оторвалась от земли и полетела сквозь дождь и темень.

Но желаниям Дианы не суждено было сбыться. Ветер усилился, гроза заискрила молниями над самыми головами. Даже могучие воины познали на себе тяжесть полёта, чего говорить о простой монахине. Сагитта чувствовала слабость в крыльях, но боялась просить Диану о привале. На счастье, вразумить командующую взялся Хермэнус:

– Надо приземлиться, – раздался хриплый выкрик офицера. – Этот полёт нас погубит.

– Нам негде укрыться, так что придётся продолжать.

– Я знаю, где можно найти убежище, – перекричала ветер Сагитта.

Диана ответила не сразу. Но вот на полнеба распластались молнии, раздался гром такой силы, что чуть горы не треснули. Воительница вынуждена была сдаться перед стихией.

– Веди.

Сагитта взяла левее, и через полчаса отряд добрался до старой горной тропы. Ангелы приземлились на окружённое ущельями плато – некогда надёжные мосты обрушились. О том, что раньше перевал пользовался популярностью, напоминала лишь вырубленная в скале постройка. Было время, когда купольная хижина красовалась рострами и барельефами, но ветер оставил от них лишь следы, неразличимые в темноте. А вот своды пережили тысячелетия: отсутствие дыр и трещин гарантировало защиту от сквозняков.

Десять ангелов могли вольготно расположиться в каменной хижине. Мариус первым обнаружил дымоход и спросил:

– Сагитта, где-нибудь в округе есть деревья?

– Скалы в округе пустынные. Дровами нам разжиться негде.

– Переночуем и так, – сказала Диана, снимая шлем. – К утру будьте готовы продолжить путь.

– Я готов заступить в караул, – вызвался Лаэлус.

– Хорошо. Вокруг не души, так что советую следить за Сагиттой пристальнее, чем за подходами к лагерю.

Чёрная манипула скинула доспехи и легла спать. Сон быстро овладел бойцами. Лаэлус же не чувствовал ни капли усталости – его охватило воодушевление. Освободившись от брони, боевой маг сел, скрестив ноги, у входа и принялся наблюдать за потоками магии.

Лаэлус начал забывать идеально прямые линии эфира, мерно текущие от башни к башне. Местный хаос уже чуть не стоил магу руки или, быть может, жизни. Временами ангел чувствовал себя лучником без колчана, вынужденным хватать летящие в него же стрелы.

Но здесь Лаэлус начал улавливать закономерности. Потоки магии, извивающиеся раненой змеёй, стали казаться более понятными.

Возможно, здесь, на плато, энергия вела себя как-то особенно, а возможно, разницы не было, просто маг приблизился к пониманию. Он начал предугадывать, когда тонкая струя превратится в мощный поток, качнётся в сторону, а затем раздвоится. Сложно было сказать, что ангел постиг законы дикого эфира, но начал ощущать его интуитивно.

Лаэлус дотянулся до текучей эссенции и зачерпнул горсть. Проведя через мозг магический поток, он зажёг на ладони сферу, веющую теплом. Какое-то время маг наблюдал за сиянием шара, как вдруг тот потерял яркость. Лаэлус попытался стабилизировать заклинание, но оно отозвалось беспорядочным миганием.

И вдруг решение стало очевидным: всю жизнь мага учили концентрироваться на заклинании, на его схеме и точке применения. Этим Лаэлус и занимался, хотя давно достиг мастерства, при котором мог колдовать неосознанно. Куда актуальнее было сконцентрироваться на источнике энергии.