Земля 2.0 (сборник)

Началось все достаточно обыденно. День не предвещал каких-либо прорывов. Собственно, мы ничего и не ждали, все были как на иголках, все боялись собственной тени. Стройка остановилась, исследования остановились. Биолабораторию закрыли, собранные образцы и записи Якова уложили в контейнер и оставили в пустом трюме «Святого Тибальда». Мастерскую закрыли. Печь, в которой некогда обжигали кирпичи, давно остыла. Брошенные под открытым небом стройматериалы постепенно заносило песком.

– Профессу Габриелю становится хуже, – сказал Аллоизий, собрав остальных в оранжерее. – Нужно, чтобы кто-то присматривал за ним днем и ночью.

Экзорцист стоял возле стеллажа с ящиками, в которых у меня дозревали бурые помидоры, и рассеянно перекладывал плоды с места на место, будто что-то смыслил в сортировке. Маттео и Томаш сидели на койке. Я, чтоб не терять времени даром, занимался подкормкой: отмерял по литру смеси воды и удобрений на каждый куст, а затем тщательно, с молитвой, выливал под корень.

Томаш поднял руку, словно школьник.

– Я присматриваю за принтерами, за кораблем, за энергосистемой. Я присмотрю за профессом, мне не сложно. И не нужно далеко отходить от корабля.

– Хорошо. – Аллоизий подергал себя за оттопыренную губу. – Тогда я приведу в порядок солнечные панели: хочу поработать на свежем воздухе в одиночестве и подумать. Маттео, ты бери Овоща и иди с ним на речку за рыбой: мы слишком налегаем на остатки корабельных запасов, а нужно переходить на местные ресурсы.

– Не пойду я с Овощем, – неожиданно проворчал Маттео. То есть проворчал он вполне ожидаемо, поскольку это была его обычная манера общения, а вот столь категоричный отказ мы слышали от него впервые. – Яков подозревал, что Овощ может быть причастен к смерти наших братьев. А потом мы нашли Якова мертвым, а Овощ стоял у его тела в невменяемом состоянии, – пояснил он. – Вы как хотите, а я с ним никуда не пойду.

Я так и застыл – на коленях перед раскидистым кустом Франчески. Рука дрогнула и с хрустом смяла пластиковую бутылку, из горлышка которой мне на рясу плеснула вода. Не нужно объяснять, насколько больно было слышать о себе подобные речи. Тем более – от простодушного и искреннего работяги Маттео.

– В таком случае на тебе – солнечные батареи. – Аллоизий ни словом не укорил брата за недоверие ко мне. – А с Овощем на реку пойду я. Постарайтесь, чтоб к нашему возвращению здесь ничего не случилось. – Он строго постучал пальцем по стенке ящика с помидорами.

– Все в руках Господа, – отозвался Маттео.

Полдень – не самое удачное время для рыбалки, но Аллоизий не хотел, чтобы мы удалялись от лагеря в темное время суток.

Вооружившись ведрами, сетями, захватив рюкзаки с нехитрой снедью и всякой полезной мелочовкой, мы двинули через долину в обход Сына. Над скалами повисло ватное одеяло низких туч, солнце выглядывало из разрывов, населяя Terra Innocentiae четкими тенями, а потом снова пряталось, и тени покорно таяли в равномерном сероватом свете.

Шагалось легко. Свежий воздух и первобытная красота этой земли волей-неволей притупляли терзавшую нас душевную боль. Вокруг все дышало чистотой, и тот несущий благодать «свет созидания», о котором професс Габриель упоминал в своем первом докладе, освещал камни, оживляя вкрапленные в них кристаллы, и пятна разноцветных лишайников, и изломанные суровые скалы, и спешащие прожить свой короткий век тучи песчаной мошки. Само собой, пронизывал он и нас – благочестивых братьев, согревая своим ласковым теплом. И в какой-то момент я поймал себя на том, что начинаю думать о случившихся печальных событиях, как о безвозвратно канувшем вместе с ночью страшном сне.

Как же мне хотелось, чтоб все так и было! И когда мы вернемся с уловом, нас встретил бы Яков, рассчитывая найти среди пойманных существ еще неоткрытый вид, а Жан Батист помахал бы рукой, стоя на строящейся стене храма, и брат Станислав поинтересовался бы, когда будет готов обед…

Река брала начало в еще не исследованных пещерах хребта Святой Троицы. Со склона Сына ниспадал водопад, который нельзя было назвать ни бурным, ни величественным. В низкой гравитации вода струилась плавно, и можно было проследить взглядом за каждой каплей, отделившейся от основного потока. Внизу вода собиралась в округлой чаше скалистого бассейна, чтобы, преодолев порог, отправиться в путь через северную часть Terra Innocentiae.

Мы поставили сети за порогом, ледяная вода приятно обожгла натертые сапогами ноги. Когда этот этап был завершен, мы расположились среди камней, чтобы перекусить. Аллоизий открыл термос и разлил в миски овощную похлебку, приправленную синтетическим жиром. Я достал из своего рюкзака сверток с еще буроватыми помидорушками и пучком салата. Аллоизий был молчалив и за всю дорогу обмолвился лишь парой-тройкой слов, я знал, что экзорцист размышлял, поэтому не навязывал ему разговора. Но как только Аллоизий увидел свежие угощения из оранжереи, взгляд его неожиданно потеплел, и суровый монах изрек: «Да благословит тебя Бог, Франциск! Что бы мы без тебя делали! Тем более – в такое сложное время…»