Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста)

Волшебница уверенно направила грифона к зарослям. Ветви угрожающе потянулись к ней, на отполированных когтях тускло блеснули блики... Лес создавался не столько с целью убивать, больше – чтобы отпугивать. Убийство было лишь крайней мерой защиты.

Эльтара вскинула руку. Тихо-тихо, едва слышно она произнесла свое настоящее имя, и ветви-убийцы тотчас успокоились. Повинуясь, они поспешно расступились открывая дорогу к горам. Эльтара вскочила на спину грифона, и граор, как называли этих зверей в Эльфране, стремительно понес ее вперед.

К вечеру волшебница достигла горных подножий. Блестящие коричневые громады скал возносились в поднебесье, затмевая солнечный свет; казалось, в невообразимо далекий День Творения здесь из-под земли ударили фонтаны раскаленного, расплавленного гранита, взметнулись ввысь да так и застыли, окаменев. Кручи не имели острых граней – все было скруглено, сглажено, точно у отливки, вынутой из формы искусным мастером. Громадные капли жидкого камня застыли на полпути к земле; насколько мог окинуть глаз, стену не пересекало ни единой трещины.

Эльтара подняла голову и прищурилась. Смертный ничего не смог бы разглядеть в толщах голубого аэра над горными вершинами, простой смертный, но не она, Эльтара. Ее глаза странно изменились, сделавшись огненно-алыми, словно восходящее солнце, и этими измененными глазами она увидела парящие высоко в небе крошечные фигурки всадников верхом на диковинных крылатых существах.

Стража Эльфрана использовала грифонов.

– Я здесь, – негромко произнесла принцесса, внимательно глядя вверх на маленькие серебристые фигурки, что реяли в воздушных потоках. – Я здесь!

Ее услышали. Один из всадников направил грифона вниз. Лапы зверя еще не успели коснуться земли, а наездник уже соскочил на землю, как было принято у шиковой молодежи.

Совсем еще юный воин, с чистыми, голубыми, как небо, глазами и длинными, выбивавшимися из-под шлема золотистыми волосами, которым позавидовала бы любая смертная красавица. Высеребренная кольчуга тихонько звякнула, когда воин поспешно преклонил колено перед дочерью своего повелителя.

– О, саойя! Какая честь для меня! Я первым доложу повелителю о вашем возвращении! Я буду сопровождать вас через горы, мы останемся вдвоем в голубой беспредельности, а потом я сложу об этом полете балладу, столь же прекрасную, как и то, что расцветает сейчас в моей душе!

Это был обычный для Эльфрана изысканный и витиеватый придворный стиль. Саойя, или, на людском языке, принцесса Эльфрана, снисходительно улыбнулась. Она уже изрядно отвыкла от манер и обычаев родины, от изящных, утонченных, со скрытыми намеками бесед, где не принято было в открытую выражать свои мысли, зато даму должно было осыпать непрерывным потоком комплиментов.

Принцесса совсем забыла о Двалине. Она вновь становилась наследной владычицей Эльфрана, привыкшей не замечать состоящий в услужении Подгорный народ.

– К какому Дому принадлежит взнуздавший грао-ра? – Эльтара ответила положенной этикетом фразой. Саойя обязана в первую очередь интересоваться происхождением своего спутника.

– Имею честь принадлежать я к Дому Скаолингов, Дому Пенных Валов, – поклонился воин. – Третья ветвь, шестая сертурия. Заслужил право на собственный герб под гербом Скаолингов!

Под геральдическим щитом с объятой брызгами пены розой – родовым знаком Скаолингов – помещался собственный герб воина, поменьше: раковина, пронзенная мечом из морской пены.

– Предоставляю моей саойе судить о справедливости даровавших мне сей знак старейшин!

Тоже установленная обычаем фраза. В сложной системе эльфранской геральдики раковина означала несчастную любовь, которая, однако, свила волю воина в тугую спираль и подвигла его на некое героическое деяние, за кое он и был отмечен собственным гербом

– Носящий знаки Розы в Пене и Раковины с Пенным Мечом, я, твоя саойя, желаю, дабы ты сопровождал меня в пути до Тардейла.

Спрашивать имя всадника было нельзя. Вопиющее нарушение всех приличий. Вышестоящий никогда не потребует такого от подчиняющегося ему.

Воин учтиво помог Эльтаре подняться в седло. На миг талию принцессы охватили чуть трепещущие ладони дозорного (это тоже входило в правила куртуазное-ти: если не будешь трепетать, дама сочтет это признаком равнодушия и гневу ее тогда не будет границ)

Два граора взмыли в воздух.

"Я лечу, я же лечу, я же наконец-то лечу домой! И отцовская Печать у меня!" – Эльтара готова была расцеловать голубоглазого воина. В этот миг радость предстоящего возвращения вытеснила из ее души все: и погибшего Хеорта, и оставшегося где-то там позади

Двалина, и даже погибшего Эльстана. Хотя... погибшего ли? Чары, наложенные любимым на Двалина и так и не потерявшие силы, говорили об обратном.

"Что ж, – подумала принцесса, прижимая к себе головку мирно дремлющей Ками, – я вернула домой Печать... Теперь у меня должно хватить силы самой обратиться к Камню Тоэй..."

Об Орде Эльтара в тот миг тоже не думала.

– Доколе отступать будем, сотник? Не сегодня-завтра Гален покажется! А войска королевского как не было, так и нет...