Земля без радости

И тут: «Ярька!» — это Мирана меня увидела. Толпа её уже почти нагнала.

Твари вы все, думаю. Ладно, будет вам от Ярьки прощальный привет! И вдруг, словно по заказу, всё, что мне учитель объяснял, аккуратненько так в голове у меня выстраивается.

Я им и врезала. От души. Со всего размаха. Потому что знала — всё, больше мне уже не жить. И сил экономить не стала.

Двалин с топором в руках повернул за угол, стремясь туда, где особенно громко слышался разъярённый рёв толпы. На сей раз он успел вовремя — толпа ещё ничего не успела сделать с двумя жертвами, совсем молоденькими девчонками, едва ли старше пятнадцати лет. Одна из них, чуть постарше, чернявая, была уже вся окровавлена, а вторая, тоненькая, словно стебелёк, с дивно льющимися волосами чистого червонного золота, в ветхой неказистой одежонке, внезапно и резко вскинула руки.

В следующий миг мостовая под ногами у самых ретивых поимщиков встала дыбом. Камни полетели в разные стороны, норовя при этом попасть не куда-нибудь, а по головам. Несколько человек с воплями упали, расползаясь окарачь в стороны. С полдюжины провалились во внезапно разверзшуюся под ногами каверну, и теперь оттуда слышались отчаянные крики боли и ужаса. Губы земли сходились, однако тут вмешалась другая сила, незамедлительно нанёсшая контрудар.

Счастливо избегнувший и камней, и провала жрец в светло-голубом одеянии служителя Ракота не стал делать никаких выразительных жестов. Его голос, произнесший какое-то священное заклятие, прогремел, точно глас неистовой бури; жемчужное сияние тотчас окутало распахнувшийся провал, и через него в мгновение ока оказался переброшен призрачный мост.

— Вперёд! — взвыл жрец нечеловеческим голосом. Толпа послушно повалила за ним.

Двалин опередил служителя Ракота на одно-единственное мгновение. Удар гнома был точен, стремителен и короток. Лезвие секиры рассекло бедро жрецу, так что тот с воплем повалился на мостовую.

— Бегите! — не оборачиваясь, рявкнул гном девчонкам.

— Беги, Мирана! — услыхал он тоненький голос.

Золотоволосая решительно оттолкнула свою чернявую подружку и шагнула вперёд. Руки её так и мелькали. Она готовила толпе ещё один подарок.

И толпа это поняла. Народ попятился, однако храмовые воины, увы, оказались не робкого десятка. Выставив вперёд короткие копья, они двинулись на гнома.

Взмах секиры оставил два древка без наконечников.

— Да беги же ты, дура! — рявкнул Двалин за миг до того, как располовинил щит самого резвого из храмовых воинов.

— Никуда я не побегу! — отрезала девчонка и, прежде чем ей успели помешать, швырнула в нападающих ещё одно заклятье, не менее впечатляющее, чем первое. Сверху, с ясного и чистого летнего неба, внезапно низринулась ветвистая и слепящая молния, опутавшая, словно чудовищный паук, блестящими нитями смертельной паутины одного из храмовников. Запахло палёным, тело тяжело грянуло оземь. В толпе кто-то истошно завизжал.

— Убила-а! Убила! Храмовника убила!

— Бежим! — Воспользовавшись всеобщим замешательством, гном схватил девчонку за руку и потащил за собой. Вслед несся многоголосый вой толпы.

— Да пусти же ты, увалень! — Девица вырвалась, едва только они завернули за угол. — Давай за мной! Иначе они нам быстро кишки по мостовой размажут!

Она ловко нырнула в незаметную со стороны щель между двумя домами.

— Сюда! — Девчонка с натугой приподняла деревянную крышку какого-то люка возле боковой стены здания. — Сюда, за мной, вниз!

Не раздумывая, Двалин спрыгнул в кромешную темень.

Они успели вовремя. Вскоре над головами протопала не заметившая крышки погоня.

— Уф! — выдохнула девчонка, когда топот стих в отдалении. — Ушли, кажется. Теперь, наверное, отсидимся.

— Значит, колдуешь?

Двалин на ощупь отцепил от пояса фляжку и сунул её прямо в руки спутнице. В подвал хоть и с трудом, но всё же пробивался солнечный свет. Стоя прямо под люком, можно было различить очертания близлежащих предметов.

— Зачем спрашиваешь, гном?.. — спутница Двалина усмехнулась совершенно не по-молодому. — Тебе какое дело?..

— Двалином этого гнома прозывают. А раз спросил, значит, есть дело. Мы, Подгорный народ, по-пустому языками не чешем. Аль не знаешь?

— Зна-аю… А меня Яриной зовут.

— Р-родгар! Избезумился народ совсем.

— Хорошо б твой Родгар нам из города выбраться помог…

— Родгар тому подмога, кто сам себе помогает. Что ты умеешь? Кроме того, что я уже видел?

— Да не так чтобы много… Там, на улице, это, наверное, от страха получилось, — призналась Ярина. — Так, больше по мелочам. Огонь вызвать… потерявшуюся вещь найти… узнать, что человек сейчас думает… разговор издалека подслушать…

— А боевые заклятья? То, что я видел…

— Это и впрямь с перепугу. Я не вру! Честное слово!..

— Верю, верю. Иначе б не толпа тебя гоняла, а ты — толпу.

— Убить… страшно…

— Когда тебя к стенке припрут, то бояться поздно уж будет. Тут ведь как — или ты, или тебя. Оправдываться в Коронном Суде можно.

— Верно… — Ярина вдруг всхлипнула. — Ох, лихо! Что ж теперь будет-то?!

— Эй, не реветь! — строго одёрнул девчонку гном. — Из города я тебя вытащу. Клянусь молотом и наковальней, вытащу! А там… У тебя есть куда идти?