Земля и люди. Очерки.

— В наших условиях глубокая ранняя зябь надежнее. Поверхностную обработку можно применять только на совершенно чистых полях. А таких полей у нас практически очень мало — сорняки лезут со страшной силой: кругом лес. Но бывают неблагоприятные годы, когда часть полей непахаными уходит под снег. На этот-то случай и полезно в резерве держать поверхностную обработку, она несомненно лучше весновспашки. У нас есть поле, которое мы нынче весной — тоже в порядке опыта — засеяли вовсе без обработки, прямо по стерне, специальными дисковыми сеялками. Это еще один резерв… Недавно мне рассказывал один сибиряк: погрузили они в самолет семена вместе с удобрениями и за пятнадцать минут засеяли сорок два гектара. Обычными-то сеялками сколько времени надо! Хорошо бы вот так под дождик, и особенно в холодную позднюю весну… Пятнадцать минут… Сила!..

Потом он заговорил о новых сортах зерновых: с прошлого года Владимир всерьез взялся за обновление сортов. Собственно говоря, нынче половину площадей засеяли семенами первой репродукции — раздобыли правдами и неправдами.

— У нас есть сорт овса, который мы, можно сказать, первыми в мире запустили в производство, — не без гордости сообщил Владимир. — Привез семена прямо с селекционной станции. Любопытный сорт: урожайность не так чтоб уж очень, зерна всего по пятнадцать центнеров собрали, зато зеленой массы вышло с гектара по триста семьдесят пять центнеров! Вдвое против кукурузы. Во овес!..

На этом наш разговор прервался: мы подъезжали ко второму отделению, где Владимира ждали дела более важные, чем беседа с журналистом. Я был в курсе этих дел: совхоз отставал нынче с засыпкой семенного фонда.

— Сегодня, Александр Трофимович, весь день занимайся только семенами. Весь день — только семенами! — несколько раз, как учитель пятикласснику, повторил Владимир участковому агроному и подробно объяснил, что и как надо делать. Затем он дал подробные инструкции заведующему током и управляющему отделением. Те дружно кивали головами, обещая сделать все как надо.

По пути на третье отделение мы заехали на зябь, и главный агроном проверял качество пахоты, а также, отбиты ли поворотные полосы. Если они не были отбиты, то дожидался, пока тракторист пройдется плугом по кромке поля во всю его ширину.

Непонятно мне было: для чего главный агроном двадцать минут ждет, пока тракторист, пахавший зябь, сделает поворотную полосу. Разве недостаточно сказать — и ехать дальше?

— В конце концов есть участковые агрономы — пускай они и контролируют…

— На них, знаете, тоже… мало надежды, — ответил Владимир. — А спрашивают за все в первую голову с меня. Главный агроном районного управления увидел сорняки на парах — всего-то одно поле было такое — и вкатил выговор… Думаете кому? Конечно, мне…

По радио передают романсы в исполнении Штоколова. Владимир прибавляет громкость. Он весь уходит в музыку.

— Я ведь в дороге только и могу слушать радио, больше некогда, — после признался мне.

Субботу я провел в райцентре, а воскресным утром снова вернулся в совхоз. Владимир ждал меня в конторе.

— Как семена? — спросил я. — Много засыпали?

— Почти ничего, — лаконично ответил главный агроном.

Накануне был проливной дождь, и пыль прибило. Воздух стал чистым, как стеклышко. Дороги за ночь укатались и теперь были тверды и матово блестели, как асфальтированные. Уборка временно приостановилась, тучные хлебные валки сильно отсырели, и теперь, видимо, раньше как через два-три дня комбайны вряд ли смогут выйти в поле.

Снова мы мотаемся весь день по отделениям, и снова та же картина: семена не засыпаны в хранилища, и главный агроном опять втолковывает управляющим, заведующим зернотоками и участковым агрономам простую и непреложную истину: надо, надо, надо, надо засыпать семена!

Впечатление такое, словно он не приезжал в эти отделения ни накануне, ни два дня назад и не говорил тех же самых слов тем же самым людям.

Выражаясь техническим языком, коэффициент полезного действия главного агронома, по-моему, эти дни был близок к нулю. В общем-то я и не видел Владимира в роли главного агронома, потому что он занимался чем угодно, только не решением агрономических вопросов. Он был толкачом, погонялой, контролером, но только не тем, кем должен был быть.

Спрашиваю: какими же чисто агрономическими делами ему, по совести говоря, следовало бы сейчас заняться?

— Многими, — со вздохом ответил Владимир. — Например, позарез надо связаться с контрольно-семенной лабораторией и узнать, как там семена нашей твердой пшеницы оказались на всхожесть… Неплохо бы и просто посидеть в агрокабинете за письменным столом, подумать. Сравнить, скажем, данные по урожайности, полученные в этом году, с прошлогодними. Посмотреть, какие факторы нынче влияли на урожай. Какая, к примеру, зябь лучше — августовская или сентябрьская. Какие поля нынче следует обрабатывать глубоко, а какие — поверхностно. Пахота-то ведь идет…