Земля и люди. Очерки.

…К пяти вечера в склад было засыпано не более двух десятков тонн семян. А после пяти, когда городские уехали, зерноток остался без рабочей силы. Управляющий весь день бегал по центральной усадьбе, зазывая на ток домохозяек. Потный, взмыленный, в белой шляпе и зеленом брезентовом плаще до пят, он выглядел совершенно беспомощно. Его «выписали» откуда-то из-под Оренбурга и поставили управлять отделением совхоза взамен нынешнего завтоком. Видно было, что работает он добросовестно, но у него не получается.

Владимир вполуха выслушивал его оправдания. Мрачный и сосредоточенный, скрестив на груди большие сильные руки, главный агроном обдумывал создавшееся положение. В эти минуты он походил на проигрывающего сражение генерала.

Последнее, спасительное решение:

— Едем к Гончаренко!

По дороге легкой рысцой трусит лошадка. В бестарке, свесив наружу ноги, полулежит одетый в запачканную глиной спецовку мужчина лет тридцати пяти. Владимир тормозит. Останавливается и лошадка.

— А мы к тебе, Виктор Никифорович, — начал без обиняков Владимир. — Зашиваюсь с семенами. Помоги. Людей надо организовать и вообще…

Гончаренко смущенно улыбается:

— Та шо ж я буду подменять управляющего?

— Ну а ты — как коммунист.

— Разве шо так, — согласился Гончаренко и тут же прикинул: — Петро пидэ… Нина пидэ… Галя на работе… Кучумова пидэ… Сафонова может пийты, но слабая… Оля… Маруся… Шесть… Семь… Восемь человек хватит? Если им попеременке машины разгружать, будэ все идты и будэ все справно…

Некоторое время спустя он уже распоряжался возле зерносклада.

— Цэй погрузчик малэнький так поставить и сыпать у стороны… А у того погрузчика вал погнут, може травму сделать… Электрик дежурный е? Чтоб свет ночью был… У транспортера трэба ремень ушить, вин не тянет…

Владимир, кивнув в его сторону, сказал мне:

— Редкий талант у мужика: всегда с людьми, всегда знает, кто чем живет, у кого какая нужда. И люди идут за ним. Теперь я спокоен: если уж он взялся помочь, семена будут засыпаны. Одно время Гончаренко исполнял обязанности управляющего, так я горя не знал с этим отделением. Теперь объездчиком работает.

— А в чем дело?

— Глупая история…

Позднее я узнал, уже от других людей, что за история приключилась с Гончаренко. Один пьяница во время сева прихватил два мешка семенных отходов. Директор совхоза поехал по свежему следу, поймал пьяницу с поличным, а заодно под горячую руку прогнал Гончаренко в объездчики: что за управляющий, если у него из-под носа зерно крадут…

Вечером, когда мы заехали домой чего-нибудь перехватить, к Маше по какому-то делу заглянула жена директора совхоза. Я полушутя-полусерьезно подбросил ей: не бережет, мол, здешний директор своих специалистов. Как она на меня посмотрела!

— А вы спросите: бережет ли директор сам себя! Вчера после планерки, часов в двенадцать ночи, мой Гариф Зарифович как укатил на отделения, так я его и видела всю ночь. В пять утра приехал, лег прямо одетый спать и велел разбудить через полчаса. Ну, я не такая дура, чтобы не дать человеку отдохнуть — ничего, думаю, не случится, если и три часа поспит. Так что вы думаете? В половине шестого, будто кто ему в уши выстрелил, вскочил и — в машину. Так до сих пор где-то носит нечистая сила. А вы говорите…

На другой день в семь утра Дроздову позвонил начальник районного управления:

— Как дела с семенами?

— Ничего, — ответил Владимир. — На втором отделении вчера две тысячи засыпали.

— Это хорошо, — похвалил его начальник управления. — Всего вам доброго, Владимир Иванович, — и еще добавил, чтобы Дроздов не очень расстраивался, так как строгий выговор ему будет заменен просто выговором, а если дела с засыпкой семян в дальнейшем пойдут еще лучше, то, может, обойдется и вовсе без взыскания…

О пользе пчел

Когда я рассказывал Дроздову о «Красной звезде», что в Шадринском районе Курганской области, о том, как в этом совхозе специалисты приходят на работу к восьми часам, в час дня идут на обед, а уже в начале пятого совсем расходятся по домам, Владимир сперва только посмеивался:

— Это правда или так?.. На какой, говорите, звезде?..

— Своими глазами видел, — уверял я его.

— Хозяйство-то, поди, экспериментальное?

— Нет, просто большой совхоз. Недавно стал передовым, а был развалюхой.

— А как же они в уборку, в посевную? Тоже по восемь часов работают?

— Круглый год, — ответил я. — Круглый год по восемь часов.

…Первый раз я приехал в «Красную звезду» весной, в самый разгар посевной. Буквально накануне я был в курганском же колхозе «Сибирь», и тамошний главный агроном, мой хороший знакомый Юра Рыбин, в ответ на мое «как дела?» безнадежно махнул рукой: «Вконец зашиваюсь, встаю в половине третьего, спать ложусь в половине первого». Мне больно было смотреть на его юное лицо с синими обводами вокруг воспаленных глаз.