Земля изгоя (СИ)

   Вчетвером, они спустились вниз. Кони притаились за обломками скал, во множестве разбросанных вокруг, а отец Винсент и Хосе с мачете в руках крадучись вошли в лагерь.

   Между палаток витал стойкий запах индейских благовоний, от которых начинала кружиться голова. К брезентовым стенкам были привалены украшенные перьями копья и овальные бамбуковые щиты, но встречалось и огнестрельное оружие.

   Подобравшись к нужной палатке, Хосе прорезал в пологе крохотную дырочку и заглянул внутрь. Повернувшись, он показал отцу Винсенту два пальца и знаками дал понять, чтобы тот не мешался.

   Хосе подхватил стоящие у стены копье и щит. Продев руку в ремни щита, он взял мачете так, чтобы его не было видно спереди. Прикрыв на мгновение глаза и пошевелив губами, читая молитву, он отдернул полог и вошел внутрь палатки. До отца Винсента донеслись цокающие звуки науатля, смех, который сменился хрипом и бульканьем. Стена палатки дрогнула и прогнулась под весом человеческого тела, которое сползло на землю.

   Отец Винсент бросился в палатку, держа револьвер наготове. Внутри Хосе вытирал мачете об развешанные вокруг тряпки. Два залитых кровью тела валялись на земле.

   В углу, на куче одеял сидел мальчишка в грязной хлопковой рубахе и рваных штанах. Он таращился на Хосе округлившимися от ужаса глазами, но взгляд его порой срывался и начинал блуждать по стенам.

   - Отец Винсент! - Игнасио попытался вскочить, но, видимо, действие наркотика еще не прошло, и он свалился под ноги Хосе.

   - Тише, тише, дитя! - священник опустился на колени рядом с ребенком и положил ему на ладонь на горячий лоб. - Молчи, ибо мы покидаем это место.

   Хосе подхватил мальчишку на руки. Жилистый и тощий, тот едва ли был намного тяжелее собаки.

   С ребенком на руках, они выскользнули наружу, и тут Хосе нос к носу столкнулся с настоящей сменой караула. Татуированный метис перевел недоуменный взгляд с отца Винсента на выходящего с Игнасио на руках Хосе, и схватился за висевшую на поясе макану.

   Револьвер в руках отца Винсента коротко рявкнул и стражник повалился оземь. Не сговариваясь, индеец и священник со всех ног кинулись к скалам, где их ждали кони. Лагерь на глазах превращался в разворошенное осиное гнездо. Люди выскакивали из палаток наперерез беглецам, и отцу Винсенту пришлось еще трижды нажимать на спусковой крючок. Он сразу понял, что не угонится за быстроногим Хосе, а, обернувшись, обнаружил, что десяток преследователей наступает им на пятки.

   В этот момент ботинок священника зацепился за камень, и он полетел вниз лицом. Больно ударившись о землю, отец Винсент выронил револьвер. Хосе, заметив, что священник упал, дернулся было ему на помощь, но тот отчаянно замотал головой указывая на скалы.

   Последнее, что успел увидеть отец Винсент перед тем, как ему врезали по голове плоской деревяшкой маканы, были выбегающие из-за скал навстречу Хосе Мятлик и Сгибалка.

   Холодное марсианское солнце стояло в зените, не грея, но слепя глаза. Отвести взгляд было невозможно, мешали впившиеся в голову и тело веревки, а стоило смежить веки, как под ними начинали бегать кровавые круги и в ушах раздавался пульсирующий грохот.

   Отец Винсент попытался скосить взгляд в сторону. Темная громада пирамиды Врат по-прежнему возвышалась слева. Ну надо же, они даже не посчитали меня достойной жертвой для главного алтаря, усмехнулся он про себя. Не смотря на шум в голове, отец Винсент неплохо помнил схему храмового комплекса - сейчас его, скорее всего, распяли на вершине одной из малых пирамид, окружавших Врата. Спиной отец Винсент чувствовал влагу, значит до него на жертвенном алтаре уже кто-то побывал.

   Священник перевел взгляд на другую сторону. Рядом, не мигая, смотрел на небо голый по пояс огромного роста индеец с выбритой головой. В руках он держал обсидиановый ритуальный нож. По регалиям и татуировкам отец Винсент понял, что перед ним топильтцин, воплощение Кецалькоатля, самый главный жрец.

   - Где мальчик? - обратился к нему отец Винсент на науатле.

   Пересохший язык с трудом слушался его.

   Жрец перевел тяжелый взгляд на свою жертву.

   - Врата Мешитли не были открыты, - произнес он. - Мы будем ждать еще век, до наступления Нового Огня. И так будет до конца времен...

   Благодарю тебя, Господи, подумал Гулд про себя. Они не смогли добраться до Хосе и Игнасио!

   - Боги терпеливы, - бесстрастно продолжил топильтцин. - Сегодня мы приносим жертвы, чтобы умилостивить их, и ты станешь одной из них.

   - Вот уж не сомневался, - прохрипел отец Винсент.

   Страха он не чувствовал. Но, к сожалению, слишком хорошо представлял, что будет дальше. Вскрытие грудной клетки у живого человека каменным ножом - процедура весьма болезненная, и отец Винсент не стал просить у Господа ни быстрой смерти, ни сил вынести боль. Все равно он будет кричать, как кричал на вершине Темпло Майор несчастный Октавио Рамос.

   Что ж, подумал ученый, которого когда-то звали Джозеф Гулд, я это заслужил.