Земля Христа

Вопреки начальным надеждам, библиотека не дала ответы на все вопросы. По сути своей, она лишь еще затемнила картину. Очень быстро они отказались от тщательного изучения очередных толстенных томов. В настоящее время сержанты работали над тем, что вылавливали из этих долгих, запутанных и непонятных рассуждений какие-то более-менее конкретные подробности. Но работа продвигалась с трудом. Даже здешняя «энциклопедия» не содержала — хотя бы общих — определений слов и понятий, в основном же это были уклончивые, субъективные описания впечатлений, связанных с данными понятиями. Все книжки были заполнены чем-то подобным. Калвер выразил это так: «Эти люди даже химическое уравнение записали бы стихами» — стихотворения по своему определению являются неоднозначными. Но они имеют авторов, даже они (а может, именно они) неразрывно связаны с особой — личностью — творца. Но на этой Земле все произведения были анонимными, ни одно из них не было подписано. Охлен вообще не понимал значения чего-то такого как подпись. Круэт пытался ему объяснить; казалось, это должно было составлять одно из важнейших понятий, которое следовало объяснить: знак индивидуальности, знамение, знак! Покорный, обеспокоенный и сочувствующий Охлен наконец сказал: «Да, да, кажется я понял. Подпись, ну так, подпись. Вся книга, текст — это и есть подпись. Так? Правильно?» Круэт про себя забрасывал эту планету водородными бомбами. Какая фигня! Боже милый, вздыхал он, я в состоянии понять другой способ мышления, даже безумие, но как я могу прочувствовать мысли кого-то, кто вырос — которого вырастило общество — в такой абсолютной, ужасной любви ко всему и всем, а так же — что еще хуже — в столь же абсолютной доброте, которая в качестве нормы настолько непреодолимой, что сделавшейся незаметной, перестала уже быть добротой; так как же я могу с ним договориться? Боже милый, снова вздыхал он — и тут его охватывал страх: он боялся даже этого вздоха. В этой вселенной он был чем-то большим, чем пустой, универсальный знак восклицания. В этой вселенной даже военный код потенциально представлял опасную, священную молитву. Допрашивающий опечаленного Охлена Круэт должен был следить и за собственными мыслями. Страшный мир!

Удивительно скоро — даже подозрительно — Прадуига с товарищами сумели принять реальность Царствия Божьего, согласиться с ним; они практически не боролись, почти не противились ей — почему? Почему? И немалое опустошение вызвало в их умах осознание существования Бога. Ведь это было уже не предположение, не сказка, ни смелая спекуляция, не ярая, хотя и хромая вера — это было фактом. Факт этот превращал в фарс все последующие их действия, все поиски в прошлом конкретных отклонений и деформаций, попытки анализировать личности туземцев, выслеживание самого Бога («Ну вот скажи, Охлен: где находится Иисус? Откуда он правит Землей?» «Правит? Что вы имеете в виду? Извините, мне очень неловко. Как это: где? Я не понимаю») и проба анализа Его личности. Кошмар: уверенность, что в каждом дуновении ветра, в каждом скрипе ступеней, в каждом шаге — проявляется воля Божья. Прямая дорога в сумасшедший дом — как понял Прадуига в первый же день Еще он понял, что единственной альтернативой было бы закрыть глаза на действительность — но это тоже безумие. По сути своей этот мир ненамного — почти что совсем — отличался от мира Лопеса. Истинное различие существовало в их головах, в способе восприятия, ведь Бог и не проявлялся для них в зрелищных демонстрациях своего присутствия и могущества. Мир обрел совершенное иное обличье по причине одного только осознания человеком, что над ним кто-то стоит.

Особенно близок к безумию был Хо — синтоист, недавно обращенный в католицизм, с жаром, свойственным всем неофитам, исповедующий свою новую веру — тем более, в мире, где нет ни одной церкви, ни одного священника, ни единого единоверца — кроме него одного; где даже сам знак креста ничего не означает.

— Я не могу, господин майор, — сказал он уже на третий день. Ведь, разговаривая с ними (он имел в виду Охленов) — мы разговариваем с Ним. Он их нам предназначил, это Его уста, глаза, уши. Он следит за нами и в этот момент.

Он есть. Есть.

— Что это тебе в голову пришло, Хо? Ты же убивал по приказу, даже худшие вещи творил.

— Что сделаешь наименьшему из ближних Моих, Мне сделаешь, — процитировал в ответ, хотя и не совсем точно, Хо.

Обеспокоенный Круэт отдал Калверу приказ незаметно контролировать второго сержанта. Но, отдавая это указание, он и сам боялся: Бог слушал.