Земля мертвых. Боги войны

Штаб был окружён сплошным высоким забором. Кое-где даже были установлены камеры наблюдения – совсем новая технология для этого мира. Примерно прикинув зону видимости, мы приблизились на минимальное расстояние, после чего надели заранее подготовленные балаклавы. Светить лица было совершенно ни к чему, особенно для успешной реализации тех вариантов плана, которые предусматривали эвакуацию на подконтрольную нашим территорию.

Грузовик с почтой прибыл на территорию точно по расписанию. Ворота начали открываться, когда мы синхронно нырнули под кузов, повиснув на скобах. Нас уже могли засечь благодаря камерам, и дальше пришлось бы прорываться в здание с боем – но нет. Расчёт оказался правильным. Если за мониторами и были живые операторы, они не слишком внимательно следили за окрестностями. Очень распространённая ошибка охраны объектов в тыловых городах.

Грузовик рывком тронулся и двинулся в арку за воротами. Тут он снова остановился. Мы были внутри «шлюза» безопасности. Теперь охранники должны выйти для осмотра транспорта, прежде чем пропустить его дальше, на разгрузку.

И действительно – где-то впереди вспыхнул прожектор, со скрипом открылась металлическая дверь, послышался звук приближающихся шагов.

– О, Миха, как сам? – обратился охранник к водителю. Я поморщился – вспомнил вдруг Михалыча, погибшего от пули вражеского снайпера. Его тоже Михаилом звали, хоть сослуживцы и предпочитали обращаться к нему по отчеству.

– Да я-то что? Я-то отлично! В другой сектор ездили. Сам знаешь – дальний рейс, на юг. Жара да влажность. И москиты.

– Когда туда железку уже протянут…

– Да кто ж его знает? Пытались несколько циклов назад, помнишь, когда у петухов продвижение было. Вот с тех пор и заморозили. По слухам, укрепрайон там строят. А железку специально не тянут, чтобы наш сектор опасности не подвергать.

– Лады… ну что, разгрузишься – заходи к нам на этаж. Потолкуем.

Глядя из-под грузовика, я видел, как охранник, который должен был осмотреть груз, развернулся и направился обратно в сторону двери. Даниил подмигнул мне – всё складывалось как нельзя удачнее. Вот только мне совсем не понравилось, что голос у Михи был очень уж похож на голос Михалыча… или это просто игры психики? Услышал знакомое имя, пара оборотов речи – и вот, образ покойника встаёт в голове. А мозг вроде как сглаживает шероховатости…

Через несколько секунд открылись вторые ворота и мы поехали дальше – в квадратный двор, на противоположной стороне которого было несколько пандусов, предназначенных для разгрузки.

Когда грузовик встал вплотную к одному из пандусов, появились солдаты-грузчики.

По сигналу напарника мы начали действовать.

Прыжком взлетев на пандус, я метнулся к ближайшему солдату и вогнал ему кинжал-вакидзаси между рёбер с левой стороны. Не изо всей силы – только чтобы пробить форму и слой соединительной ткани. Это оказалось совсем не сложно: из формы на грузчиках были только зелёные майки. Да и понять, что происходит, противник просто не успел.

Второму я перерезал сонную артерию заодно с дыхательным горлом – чтобы не успел закричать и поднять тревогу. С третьим оказалось сложнее: он успел оценить ситуацию и уже доставал из кобуры револьвер, но я оказался быстрее. Метнул кинжал так, что его лезвие вонзилось противнику в левый глаз.

Даниил так же благополучно и быстро уложил свою тройку.

Оставалось расправиться с водителем и его сменщиком, которые всё ещё оставались в кабине.

Убивать тут оказалось неожиданно легко. Куда легче, чем обычно. Учитывая, что все убитые мной вернутся в строй уже следующим утром, их ликвидация воспринималась как игра, учения – не более. В нормальном мире мне каждый раз приходилось себя перебарывать, отключать часть сознания. Это походило на сделку со временем: после боевых операций меня ломало, но это было уже вне опасности и поля зрения руководства.

Мы синхронно метнулись в сторону кабины грузовика. Водители, очевидно, не наблюдали за разгрузкой – были слишком заняты разговором между собой. Поэтому, когда я рванул дверь кабины на себя, никто даже не пытался оказать сопротивление.

Я уже приготовил вакидзаси, чтобы испытанным приёмом вонзить клинок в сердце шофёра. Но тут мозг отреагировал на его внешность.

Передо мной сидел Михалыч. Не двойник, не похожий человек – а именно он; у меня не возникло ни малейших сомнений. Слишком много деталей сразу. Те же глубокие морщины на лбу. Совершенно те же глаза, глядящие на меня в недоумении.

Я замешкался на секунду. Достаточно для того, чтобы Михалыч успел прокричать: «Диве!..» – видимо, имея в виду «диверсия». Но его крик оборвал кинжал Даниила, вонзившийся в горло.

Напарник глянул на меня с укором и недоумением, но промолчал. Вместо этого жестом указал на вход в складские помещения.

Как ни странно, камер во внутреннем дворе не было. Возможно, из соображений секретности. Как бы то ни было, это позволило нам выиграть пару драгоценных минут.