Земля мертвых. Боги войны

Поначалу я продолжил лететь строго вперёд. Но через пару километров опять стал терять высоту. Тогда я сделал крутой поворот направо. Развернулся. И снова вошёл в поток, продолжая набирать высоту. Определив таким образом контуры потока, я спиралью поднимался наверх – до тех пор, пока снова не стало тяжело дышать.

Я летел в глубь вражеской территории почти до самого рассвета. И только когда в серой рассветной хмари смог отчётливо разглядеть кончики крыльев, решил, что пора.

Планёр, конечно же, никто не планировал возвращать из миссии. Но и врагу эти технологии не должны были достаться. Поэтому на борту был предусмотрен специальный механизм самоуничтожения. Он срабатывал с небольшой задержкой после того, как пилот покидал кресло.

Выпрыгнув, я специально перевернулся в воздухе на спину, чтобы наблюдать разрушение аппарата. Планёр было жаль: эта прозрачная машина сослужила мне хорошую службу, но сейчас от эффективности механизма ликвидации зависела моя дальнейшая судьба. И он не подвёл: лёгкая синяя вспышка в тёмном небе, издалека похожая на блуждающую молнию. И аппарата больше нет. Разве что небольшие деревянные обломки, которые будут разбросаны по обширной малонаселённой территории.

Я перевернулся на живот, согнув руки и ноги. Лёг на поток. Барометра у меня не было – лишняя тяжесть и следы высадки. Приходилось полагаться на ощущения.

Прыжок, конечно, был максимально затяжным. Лишь в самый последний момент я разглядел внизу небольшую поляну. Чёрный купол раскрылся чуть ли не на уровне деревьев, едва успев погасить губительную скорость.

Мои ботинки мягко ткнулись в густую траву. Купол медленно опускался за спиной. Я отстегнул крепления, отошёл на безопасное расстояние и замкнул эклектическую цепь. Погасший купол вспыхнул на миг таким же синим пламенем, как и планёр, и осыпался невесомым пеплом.

Оставалось подчистить последние следы высадки и дождаться рассвета, чтобы выйти к ближайшему населённому пункту, где можно воспользоваться общественным транспортом.

Глава 22

На нашей стороне тоже были железные дороги. Я знал об этом, но сталкиваться с ними до сих пор не приходилось. Поэтому впервые я увидел поезд здесь, в тылу врага.

Тут не было раздельного понятия пассажирских или грузовых поездов. Пассажирские вагоны цеплялись к наборным составам на сортировочных станциях по тому же принципу, что и грузовые. В одном составе могли следовать вагоны по разным направлениям, соединяясь только на перегон между очередными сортировками.

Тем не менее вокзал в городе, куда я дошёл за полтора дня, был. Небольшое здание с двумя сквозными путями, куда небольшие маневровые тепловозы заводили отдельные вагоны под посадку в специально размеченные номерные ячейки на перронах, в соответствии с довольно сложным расписанием.

Хорошо, что после инструктажа у меня было время проштудировать примеры таких расписаний с комментариями наших специалистов – иначе если бы я столкнулся с ними в первый раз, то точно запутался бы.

Вагоны тут были четырёх классов: для рядового состава, для унтер-офицеров и сержантов, для офицеров и для высших офицеров. Последние были настоящими дворцами на колёсах. Я случайно застал один из таких на станции. То немногое, что удалось разглядеть через открытый тамбур, когда загружали продовольствие и другие дорожные расходники, очень впечатляло.

По легенде я был младшим офицером. Так легче затеряться в столице, где относительно мало рядового и сержантского состава, зато офицеров-специалистов хватает. Поэтому мне полагался вагон третьего класса. По компоновке он очень походил на обычное купе. Те же четыре места в изолированном помещении: два сверху, два снизу. Разве что материалы были более дорогими, чем те, которые встречались на нашей стороне на транспорте. Тут не было такого культа утилитарного минимализма. Наоборот – подчёркивалась возможность карьерного роста, а с ним и качественного роста уровня жизни.

Три места из четырёх были заняты. Мои попутчики: танкист, на вид лет сорок, майор. Круглое, обманчиво-простодушное лицо. Живёт очень давно, судя по впечатляющей коллекции наградных нашивок. Лейтенант – лётчик. Первый, возможно, второй год жизни. Выглядит лет на тридцать. Способный, значит. Третий – неожиданно – моряк. Каплей. Мускулистый черноволосый крепыш, лет двадцать – двадцать пять. Но нашивок уже много.

– Приветствую, господа, – кивнул я, протягивая руку. – Сергей.

– Да брось, мы не в штабе. – Танкист пожал руку, не вставая. – Саня.

– Артур, – представился лётчик, – можно просто Арти.

– Серёга. – Рука моряка оказалась самой крепкой. – Тёзки, значит… в нашем секторе не редкость.

– Два Серёги в купе, – осклабился Саня, – хороший знак!

– А ещё у нас полный комплект. – Арти указал на мои пехотные знаки отличия.

– Типа того, – улыбнулся моряк. – Что ж, говорят, это тоже неплохо.

Пока мы знакомились, маневровый тепловоз уже подцепил наш вагон и потащил на сортировку.

– Ну что, познакомились? Начнём, пожалуй, дорогу, – произнёс танкист с серьёзным видом, а потом неожиданно спросил: – Кто курит?

Мы переглянулись.