Земля мертвых. Боги войны

– Нравишься ты мне. Сразу понравился. Хотя поначалу показалось, что у тебя слишком много черноты в душе. Ты ведь убийца, как и все тут. Но ты смог сам себя спасти. А моя мама ни с кем не разговаривала и хотела назвать меня Холодный Ветер. Но потом увидела, как я говорил с маленьким… э-э-э… не знаю, в русском языке нет такого слова. Не уверен, что это создание сохранилось до твоих времён. Это такой пушистик, который обитал в пещерах. Я научил его меня не бояться. Маму это так впечатлило, что она назвала меня Говорящий со Зверями.

– Помоги достать моих друзей, – снова попросил я. – Дани… Алый Рассвет заключил их под камни, чтобы пробить дорогу в мой мир.

– Я знаю, – Говорящий со Зверями пожал плечами, – но ты и сам в состоянии сделать это.

Я помолчал секунду. А потом вдруг понял – действительно могу.

– Почему так? – спросил я в полной растерянности.

Я сделал шаг и оказался в помещении с камнями.

Толкнул ближайший – он отлетел в сторону и раскололся. Мне для этого почти не пришлось прикладывать усилий.

– Ты стоишь на пороге, – ответил парень, – тебе осталось сделать полшага.

И я снова понял, что он прав. Мне нужно было додумать одну мысль; ощутить одну эмоцию – и я чувствовал, что всё изменится. Откроется нечто необыкновенно притягательное и манящее.

– Что это?.. – спросил я.

– Естественный ход событий, – улыбнулся парень.

– Почему мне страшно и тревожно?

– Потому что ты ещё человек.

Я взглянул в яму. В ней лежал Ваня. Парень свернулся калачиком. Он был в каких-то бурых лохмотьях, пальцы на руках сбиты в кровь, на ногах синяки… он спал. Но я знал, что он проснётся и сможет вырваться, когда время снова пойдёт привычным образом.

– Ты ведь уже не человек… так?

Говорящий со Зверями улыбнулся и промолчал.

– Почему ты здесь? Что делаешь в этом мире?

– Разве ты ещё не понял? – удивился он. – Мне было жалко Алого Рассвета. Я хотел показать ему… тот путь, который почти прошёл ты.

Я подошёл ко второму камню. Убрал его. Под ним был Семёныч. Он выглядел ещё хуже, чем Ваня: безумные, вылезающие из орбит красные глаза. Рот, раскрытый в немом крике.

Я тяжело вздохнул. Выходит, самоубийство не помогло ему избежать этой участи… но почему у Тревора получилось? Возможно, в тот момент, когда он пустил пулю себе в голову, бой не считался законченным? Тогда понятно, почему он не стал меня добивать и подпустил к себе… а последний выстрел – чтобы гарантированно не попасть в плен!

– Им сложно помочь, – нахмурился парень. – Потерять разум – это лишиться души. Такие существа уходят навсегда. Растворяются в хаосе.

– Это несправедливо, – заметил я.

– Если сейчас ты задумаешься, почему так, то переступишь черту, – ответил парень, – и перестанешь быть человеком.

И я не стал задавать следующий вопрос. Вместо этого поднял третий камень. Михаил лежал лицом вниз.

Оставалось ещё три камня. Я знал, что под ними враги. Но не мог остановиться.

– Что ж, – сказал я, – возможно, ты был на правильном пути. Я встретил Даниила на хорошей стороне. Наверное, это что-то значит…

– Хорошей? – Говорящий со Зверями удивлённо поднял брови. – Ты правда думаешь, что в этом мире среди людей есть кто-то хороший?

Я растерянно опустил руки.

– Сюда приходят убийцы, забирающие жизни не ради своих потребностей, а ради идей, которые им внушили другие. Алый Рассвет думал, что защищает своё племя, – и стал первым из них. Ему никогда по-настоящему не нравилось убивать, поэтому он и предпочитал находиться на той стороне, которую ты считаешь «хорошей». Хотя руководил обеими сторонами. А на другой у него было куда больше почитателей.

Мне хотелось найти аргументы против. Слова парня меня до глубины души возмутили. Есть, есть разница между ублюдками, которые наслаждаются убийствами и мучениями, и военными, у которых есть честь!

И вдруг в какой-то момент я понял, что одно другое не отменяет. Уверенность в собственной правоте не делает героев хорошими.

– Тут нет хороших, Сергей, – ответил парень, – тут только плохие. Просто одни испытывают явное удовольствие от мучений тех, кто находится в их власти, а другие думают, что делают это во имя чего-то более великого. И речь ведь не только о людях, как ты понимаешь. Разве кто-то мог задуматься о миллионах крошечных птичьих жизней, которые оборвались в долю секунды, когда на кону испытание чудо-оружия? Оружия, которое должно было сделать его обладателя непобедимым. Конечно, нет. Никто не считает сопутствующий ущерб. И начинают задумываться о последствиях только тогда, когда этот ущерб выходит боком для собственного мира. Когда твари извне рвутся к вам. Поверь, этот Даниил – далеко не худшее, что может попасть в мир через прорехи в мироздании, которые люди создают сами…

– Но должна же быть разница… – тихо произнёс я. – Эти стороны – они ведь не зря существуют…

– Мой замысел состоял в том, чтобы Алый Рассвет, пройдя через всё это, понял то, что понял ты. Но тебе на это понадобились несколько месяцев и настоящая любовь. А ему ничто не могло помочь… он упорно стремился обратно, думая, что может получить другой шанс только дома.

– А это не так?