Земля надежды

— Ты заставил меня остаться и ждать, — сказал Джонни с внезапной острой горечью. — И я остался и ждал, как сотни, а может, и тысячи других. И пока я сидел здесь и ждал, ему не хватало солдат. И поэтому он потерпел поражение, пока я сидел дома, ожидая твоего разрешения ехать.

Джон положил было руку на плечо Джонни, но юноша стряхнул ее с плеча и отошел на несколько шагов.

— Я предал его! — выкрикнул он, и его голос сломался. — Я остался дома, послушавшись отца, а должен был мчаться к нему, чтобы слушаться своего короля.

Джон помолчал, тщательно выбирая слова.

— Не думаю, что от тебя так много зависело. Не думаю, что даже несколько сотен солдат что-нибудь изменили бы. С того самого времени, когда армией стали командовать Кромвель и Ламберт, они редко проигрывали сражения. Не думаю, что если бы ты был там, от этого что-нибудь изменилось бы, Джонни.

Джонни печально посмотрел на отца. На его красивом юном лице был лишь упрек.

— Для меня изменилось бы, — ответил он просто и с достоинством.

К обеду Джонни вышел в молчании. Молча отправился спать. На следующее утро за завтраком глаза его были печальны, и под ними залегли темные тени. Свет в Джонни вновь погас.

Эстер, вставая из-за стола, чтобы принести еще эля, положила руку ему на плечо.

— Почему бы тебе не поехать сегодня в Уимблдон? — осторожно спросила она. — Наверное, дыни уже пора снимать.

— А что мне делать с урожаем? — несчастным голосом спросил он.

Эстер бросила взгляд на Джона, прося о помощи, и увидела только легчайшее пожатие плеч.

— Ну, можно их упаковать и отослать Карлу Стюарту в Эдинбург. Только имя свое не пиши, — добавила она осмотрительно. — По крайней мере, ты можешь послать ему эти дыни. Тогда ты будешь знать, что послужил ему именно так, как и должен был послужить. Ты — не солдат, Джонни, ты — садовник. Ты можешь послать ему фрукты, выращенные для него. Так ты служишь ему. Так твой отец служил его отцу, а твой дед — самому королю Иакову.

Джонни колебался всего мгновение, потом он посмотрел на отца.

— Можно мне поехать? — с надеждой спросил он.

— Конечно, — с облегчением ответил Джон. — Конечно, можешь поехать. Это очень хорошая мысль.

Весна 1651 года

Холодными, темными февральскими днями Джон любил отправиться в Лондон и пожить там у Френсис. Иногда он останавливался у Филиппа Хардинга или Пола Квигли и принимал участие в их дискуссиях. Кто-нибудь из врачей проводил эксперимент и приглашал остальных понаблюдать за ходом работы, с тем чтобы потом прокомментировать результаты. Как-то вечером Джон присутствовал при том, как один из алхимиков пытался обжигать фарфор так, чтобы получился новый вид глазури.

— Джон будет у нас судьей, — сказал один из джентльменов. — У вас в коллекции ведь есть фарфор?

— Есть несколько фарфоровых блюд, — сказал Джон. — Размерами от большого подноса до такого маленького, что только мышь с него пообедает.

— И очень тонкий? Свет через него видно?

— Да, — ответил Джон. — Но очень прочный. В нашей стране я такого не видывал. Думаю, что у нас нет фарфоровой глины нужного качества.

— Тут дело в глазури, — сказал один из присутствовавших.

— Нет, в температуре обжига в печи, — не согласился другой.

— Постойте, — сказал алхимик. — Давайте подождем, пока печь остынет, и посмотрим.

— Выпьем, пока будем ждать? — предложил кто-то.

Горничная принесла бутылку мадеры и стаканы. Все пододвинули высокие стулья и уютно расселись вокруг рабочего стола алхимика.

— Слышали, в Отлендсе собираются сносить дворец? — спросил кто-то Джона. — Вы же сажали там сады?

Джон поперхнулся.

— Сносить? — переспросил он.

Спрашивающий кивнул.

— Продать его не могут. Он слишком большой для частного дома, и слишком многое нужно сделать. Его просто разрушат.

— А как же сады? — заикаясь, пробормотал Джон.

— Вы бы обратились с ходатайством в парламент, — посоветовал кто-то из математиков. — Спросите, можно ли вам забрать свои растения, прежде чем начнутся работы по сносу. У вас же там есть настоящие редкости.

— Чистая правда… — Джон был просто ошеломлен. — В королевских дворах есть очень ценные экземпляры.

Он потряс головой.

— Каждый день слышишь что-то новенькое… но никак не ожидал, что Отлендс сровняют с землей.

Джон затронул вопрос об Отлендсе, когда в Ковчег для ознакомления с редкостями приехал член парламента. Через несколько дней он получил полномочия руководить продажей образчиков растений из сада перед сносом здания. В качестве вознаграждения за беспокойство ему разрешили взять себе десятину от прибыли и любые растения по выбору. Остальное он должен был продать.

— Я останусь там на неделю, а то и дольше, пока не закончу, — сказал он Эстер.

— Я буду скучать по нашему маленькому домику, — откликнулась она. — Мне было приятно знать, что у нас есть пристанище там, далеко от города.

— Какое бессмысленное расточительство, — печалился Джон. — Работа в садах… красота здания… а новая оранжерея и домик шелкопрядов?! Все впустую.

— Возьмешь Джонни с собой? — спросила Эстер. — Ему было бы неплохо сменить обстановку.