Земля обетованная

Они объяснили, что наш кандидат в Сенат Марта Коакли приняла гонку как должное, тратя свое время на общение с выборными должностными лицами, спонсорами и большими шишками из профсоюзов, а не на разговоры с избирателями. Что еще хуже, она ушла в отпуск всего за три недели до выборов, и этот шаг был воспринят прессой неоднозначно. Тем временем, кампания республиканца Скотта Брауна разгоралась. Благодаря своей обычной человеческой манере поведения и приятной внешности, не говоря уже о пикапе, который он возил по всем уголкам штата, Браун эффективно использовал страхи и разочарования избирателей из рабочего класса, которые пострадали от рецессии и, поскольку они жили в штате, который уже предоставлял медицинскую страховку всем своим жителям, считали мою одержимость принятием федерального закона о здравоохранении пустой тратой времени.

Очевидно, ни растущие цифры опросов, ни нервные звонки от моей команды и Гарри не вывели Коакли из оцепенения. Накануне, когда репортер спросил ее о легком графике предвыборной кампании, она отмахнулась от вопроса, сказав: "В отличие от стояния у Фенуэй-парка? На холоде? Пожимать руки?" — саркастическая ссылка на предвыборную остановку Скотта Брауна в день Нового года на знаменитом бостонском стадионе, где хоккейная команда города, "Бостон Брюинз", проводила ежегодную Зимнюю классику НХЛ против "Филадельфии Флайерз". В городе, который боготворит свои спортивные команды, трудно придумать реплику, способную оттолкнуть значительную часть электората.

"Она этого не говорила", — сказал я, ошеломленный.

Мессина кивнул в сторону своего компьютера. "Это прямо здесь, на сайте "Глоуб".

"Неееет!" Я застонала, схватила Акса за лацканы и театрально встряхнула его, а затем топнула ногой, как ребенок в муках истерики. "Нет, нет, нет!" Мои плечи опустились, пока мой разум перебирал последствия. "Она собирается проиграть, не так ли?" сказал я наконец.

Топору и Мессине не пришлось отвечать. В выходные перед выборами я попытался спасти ситуацию, полетев в Бостон на митинг Коакли. Но было уже слишком поздно. Браун одержал уверенную победу. Заголовки газет по всей стране говорили об ошеломляющем поражении и историческом поражении. Вердикт в Вашингтоне был быстрым и неумолимым.

Законопроект Обамы о здравоохранении был мертв.

Даже сейчас мне трудно составить четкое представление о потере Массачусетса. Возможно, общепринятое мнение верно. Возможно, если бы я не так сильно настаивал на здравоохранении в тот первый год, если бы вместо этого я сосредоточил все свои публичные мероприятия и заявления на рабочих местах и финансовом кризисе, мы могли бы сохранить это место в Сенате. Конечно, если бы у нас было меньше дел, я и моя команда могли бы раньше заметить тревожные сигналы и сильнее тренировать Коакли, а я мог бы провести больше кампаний в Массачусетсе. Однако не менее вероятно, что, учитывая мрачное состояние экономики, мы ничего не смогли бы сделать — колеса истории остались бы невосприимчивыми к нашим ничтожным вмешательствам.

Я знаю, что в то время все мы считали, что совершили колоссальный промах. Комментаторы разделяли эту оценку. В публицистических статьях меня призывали заменить мою команду, начиная с Рама и Экса. Я не обращал на это внимания. Я считал, что за любые ошибки придется отвечать мне, и гордился тем, что создал культуру — как во время кампании, так и внутри Белого дома, — в которой мы не искали козлов отпущения, когда дела шли плохо.

Но Раму было труднее игнорировать болтовню. Проведя большую часть своей карьеры в Вашингтоне, он следил за ежедневным циклом новостей — не только за работой администрации, но и за своим собственным местом в мире. Он постоянно обхаживал городских авторитетов, зная, как быстро победители становятся проигравшими и как беспощадно сотрудники Белого дома подвергаются травле после любой неудачи. В данном случае он считал себя несправедливо обиженным: В конце концов, именно он, как никто другой, предупреждал меня о политической опасности продвижения законопроекта о здравоохранении. И, как все мы склонны делать, когда нам больно или обидно, он не смог удержаться от того, чтобы не высказаться друзьям по всему городу. К сожалению, этот круг друзей оказался слишком широким. Примерно через месяц после выборов в Массачусетсе обозреватель Washington Post Дана Милбанк написал статью, в которой энергично защищал Рама, утверждая, что "самой большой ошибкой Обамы было то, что он не прислушался к Эмануэлю по вопросам здравоохранения", и объясняя, почему сокращение пакета мер по здравоохранению было бы более разумной стратегией.