Земля обетованная

Привлечение России и Китая к сотрудничеству было командной работой. Хиллари и Сьюзан Райс провели бесчисленные часы, уговаривая, очаровывая, а иногда и угрожая своим российским и китайским коллегам. Макфол, Бернс и Сэмор оказывали важную стратегическую и техническую поддержку, помогая нам сбивать или обходить любые возражения, которые могли представить российские и китайские переговорщики. И мои отношения с Медведевым оказались решающими для того, чтобы санкции, наконец, были введены. На полях каждого международного саммита, в котором я участвовал, мы с ним выкраивали время, чтобы разобраться в переговорных заторах; по мере приближения к голосованию в Совете Безопасности казалось, что мы разговариваем по телефону раз в неделю ("У нас уже уши болят", — пошутил он в конце одного марафонского заседания). Снова и снова Медведев шел дальше, чем Бернс или Макфол считали возможным, учитывая давние связи Москвы с Ираном и миллионы, которые могли потерять хорошо связанные российские производители оружия после вступления в силу новых санкций. 9 июня, в день голосования в Совете Безопасности, Медведев снова удивил нас, объявив об отмене продажи ракет С-300 Ирану, что стало отменой не только его предыдущей позиции, но и позиции Путина. Чтобы компенсировать некоторые потери России, мы согласились снять существующие санкции с нескольких российских фирм, которые ранее продавали оружие Ирану; я также обязался ускорить переговоры о запоздалом вступлении России в ВТО. Тем не менее, присоединившись к нам по Ирану, Медведев показал, что готов поставить свое президентство на карту ради более тесных отношений с Соединенными Штатами — многообещающий знак для будущего сотрудничества по другим нашим международным приоритетам, сказал я Раму, "если только Путин не подрежет его под коленями".

Принятие санкций, подписание нового договора СНВ, некоторые шаги Китая по улучшению своей торговой практики: Все это нельзя назвать победами, изменившими мир. Конечно, ни одна из них не заслуживает Нобелевской премии — хотя, если бы они произошли на восемь или девять месяцев раньше, я, возможно, чувствовал бы себя не так виновато при получении награды. В лучшем случае, это были строительные блоки, шаги на длинном и неизведанном пути. Сможем ли мы создать безъядерное будущее? Сможем ли мы предотвратить новую войну на Ближнем Востоке? Есть ли способ мирно сосуществовать с нашими самыми грозными соперниками? Никто из нас не знал ответов, но, по крайней мере, на данный момент было ощущение, что мы находимся на пути вперед.

ГЛАВА 21

Однажды вечером во время ужина Малия спросила меня, что я собираюсь делать с тиграми.

"Что ты имеешь в виду, милая?"

"Ну, ты же знаешь, что они мои любимые животные?".

Много лет назад, во время нашего ежегодного рождественского визита на Гавайи, моя сестра Майя взяла тогда еще четырехлетнюю Малию в зоопарк Гонолулу. Это было маленькое, но очаровательное место, примостившееся в уголке парка Капи'олани рядом с Алмазной головой. В детстве я проводил там часы, лазил по баньяновым деревьям, кормил голубей, которые копошились в траве, завывал на длинноногих гиббонов, сидящих высоко на бамбуковых стропилах. Во время визита Малия была очарована одним из тигров, и тетя купила ей в сувенирном магазине маленькое чучело огромной кошки. У "Тигра" были толстые лапы, круглый живот и непостижимая улыбка Моны Лизы, и они с Малией стали неразлучны — хотя к тому времени, как мы добрались до Белого дома, его шерсть была немного хуже, чем обычно: он пережил пролитую еду, несколько потерь во время ночевок, многочисленные стирки и короткое похищение от рук озорной кузины.

Я был неравнодушен к Тайгеру.

"Ну, — продолжала Малия, — я делала доклад о тиграх для школы, и они теряют свою среду обитания, потому что люди вырубают леса. И это становится все хуже, потому что планета становится теплее из-за загрязнения. Кроме того, люди убивают их и продают их мех, кости и прочее. Поэтому тигры вымирают, что было бы ужасно. И поскольку вы президент, вы должны попытаться спасти их".

Саша добавил: "Ты должен что-то сделать, папа".

Я посмотрел на Мишель, которая пожала плечами. "Вы — президент", — сказала она.