Земля обетованная

Я знаю, что примерно в это время мне начал сниться повторяющийся сон. В нем я оказываюсь на улицах какого-то безымянного города, в районе с деревьями, витринами магазинов, легким движением. День приятный и теплый, дует легкий ветерок, люди ходят по магазинам, выгуливают собак или возвращаются домой с работы. В одном из вариантов я еду на велосипеде, но чаще всего я иду пешком, и я прогуливаюсь, не думая ни о чем конкретном, как вдруг понимаю, что никто меня не узнает. Моя охрана исчезла. Мне негде быть. Мой выбор не имеет последствий. Я захожу в магазин на углу и покупаю бутылку воды или чая со льдом, веду светскую беседу с человеком за прилавком. Я устраиваюсь на ближайшей скамейке, открываю крышку, делаю глоток и просто смотрю на проплывающий мимо мир.

Я чувствую себя так, будто выиграла в лотерею.

Рахм подумал, что у него есть ответ, как восстановить политический импульс. Кризис на Уолл-стрит выявил сбои в системе регулирования финансовых рынков, и во время переходного периода я попросил нашу экономическую команду разработать законодательные реформы, которые сделали бы будущий кризис менее вероятным. По мнению Рама, чем скорее мы подготовим законопроект о реформе Уолл-стрит и вынесем его на голосование, тем лучше.

"Это возвращает нас на сторону ангелов", — сказал он. "И если республиканцы попытаются его заблокировать, мы засунем его им в задницу".

Были все основания ожидать, что Митч Макконнелл будет бороться с нами за новые финансовые правила. В конце концов, он сделал карьеру, выступая против любых и всех форм государственного регулирования (экологические законы, трудовое законодательство, законы о безопасности на рабочем месте, законы о финансировании избирательных кампаний, законы о защите прав потребителей), которые могут ограничить возможности корпоративной Америки делать все, что ей заблагорассудится. Но Макконнелл также понимал политические опасности момента — избиратели все еще ассоциируют Республиканскую партию с крупным бизнесом и миллиардерами, владеющими яхтами — и он не собирался позволить стандартной позиции своей партии против регулирования встать на пути его стремления к большинству в Сенате. И поэтому, хотя он не скрывал своего намерения на каждом шагу подавать заявки на участие в филибасте, что стало проще после победы Скотта Брауна в сенатской гонке в Массачусетсе, лишившей демократов шестидесятого голоса, на встрече в своем офисе на Капитолийском холме он сообщил Тиму, что сделает исключение для реформы Уолл-стрит. "Он будет голосовать против всего, что мы предложим, — сказал нам Тим после возвращения со встречи, — как и большинство членов его фракции. Но он сказал, что мы должны быть в состоянии найти пять или около того республиканцев, которые будут работать с нами, и он не сделает ничего, чтобы остановить их".

"Что-нибудь еще?" спросил я.

"Только то, что обструкция работает на них", — сказал Тим. "Он выглядел вполне довольным собой".

Уступка Макконнелла общественному настроению была значительной, но это не означает, что нам будет легко провести реформу Уолл-стрит через Конгресс. Руководители банковской индустрии по-прежнему не проявляли никакого раскаяния за причиненный ими экономический хаос. Не проявляли банкиры и благодарности за все, что мы сделали, чтобы вытащить их из огня (обвинения в том, что я "выступаю против бизнеса", стали регулярными в финансовой прессе). Напротив, они рассматривали наши усилия по ужесточению регулирования их деятельности как неприемлемо обременительные, если не сказать прямо оскорбительные. Они также сохранили одну из самых мощных лоббистских операций в Вашингтоне, имея влиятельных избирателей в каждом штате и глубокие карманы для распределения пожертвований на избирательные кампании обеих партий.

Помимо тотального противодействия со стороны банков, нам пришлось столкнуться с огромной сложностью регулирования современной финансовой системы. Прошли те времена, когда большая часть американских денег циркулировала по простому круговому циклу: банки принимали вклады клиентов и использовали эти деньги для выдачи обычных кредитов семьям и предприятиям. Теперь триллионы долларов перемещаются через многочисленные границы в мгновение ока. Авуары нетрадиционных финансовых операций, таких как хедж-фонды и частные инвестиционные компании, соперничали с активами многих банков, а торговля с помощью компьютеров и экзотические продукты, такие как деривативы, были способны создавать или разрушать рынки. В Соединенных Штатах надзор за этой диффузной системой был разделен между целым рядом федеральных агентств (ФРС, Казначейство, FDIC, SEC, CFTC, OCC), большинство из которых действовали независимо и яростно защищали свою территорию. Эффективная реформа означала объединение этих различных игроков в единую нормативную базу; это также означало синхронизацию усилий США с усилиями регулирующих органов других стран, чтобы компании не могли просто проводить свои операции через зарубежные счета, чтобы избежать более строгих правил.