Земля обетованная

– Ну, коли так, – Миняй шумно зевнул. – Айда косить.

– Айда, – согласился, выпрямляясь, Эркин. – Андрей, вставай.

– Ага-а, – протяжно зевнул Андрей.

Жаркий запах вянущей на солнце травы, щекотные струйки пота по спине. Все уже втянулись, приспособились. Косы Миняй и Андрей поправили, подточили. Пока солнце высоко, ещё раз переворошили скошенное, чтоб как следует провяло, а уж тогда сгребать, а как тени поползли, взяли косы.

– Что за сегодня смахнули, то сгребём, а это уж завтра, – водит косой Миняй.

– Как скажешь, командир! – хохочет Колька.

– То-то, – Миняй горделиво подкручивает воображаемый ус.

Признали его главенство. И Кольке подмога: такую махину сработали, всё зимой сено не покупать.

Трава будто мягчает, покрываясь испариной – предвестницей росы, и косы снова идут ходко, с радостным повизгиванием срезая стебли. Скошенное уже не ворошили, всё равно роса, это уж завтра досушить, сгрести и увезти…

– Кольк, а возить как думаешь?

– С Куприянычем договорился. По-соседски. На неделе, как со своим управится, так даст воз, ну, и поможет.

Миняй кивает.

– А сеновал есть? – Андрей водит бруском по косе. – А то давай, сработаем.

– Есть, – смеётся Колька. – А что, руки чешутся?

– Руки когда чешутся, то если правая – это на здороваться, – объясняет Миняй. – А левая деньги считать. А на работу…

– На работу чешется шея, – очень серьёзно заканчивает за него Эркин.

– Это почему шея? – теряется Миняй.

– А под хомут, – Эркин по-прежнему серьёзен.

Хохотали долго, взахлёб, даже косить бросили, чтобы ненароком косу не попортить.

– Ну, братик у меня, – Андрей восхищённо замысловато ругается. – Ну, скажет так скажет.

– Редко, зато метко, – хохочет Колька. – Да и ты, гляжу, промаха не даёшь, крупнокалиберным лупишь. Где таким загибам выучился?

– Да поносило меня по белу свету, – ухмыляется Андрей. – Всякого повидал да наслушался.

– И по-ихнему, ну, по-английски могёшь? – спрашивает Миняй.

– А чего ж нет, – молодецки встряхивает шевелюрой Андрей, выдавая длинную тираду уже на английском.

Молча усмехается Эркин, узнавая кое-какие явно у него самого услышанные обороты. Ну, здесь не страшно: что от лагеря, а что от спальников никто не поймёт.

– Да уж, – кивает Миняй. – В угоне всего набрались.

Так под пересмешки они уже заканчивали луг, когда к ним подъехал верховой. Не старый бородатый мужчина.

– Бог в помощь.

– Спасибо на добром слове, – ответил за всех Миняй, продолжая косить.

Мужчина остановил своего коня у самых вешек и, когда они кончили прогон и остановились поправить косы, спешился.

– Здорово, Николай. Собрал, значит?

– Здорово, Нилыч, – ответил Колька. – Сам бы не осилил.

Говорил Колька спокойно, даже с улыбкой, но Эркин насторожился, еле заметно напрягся Андрей, и у Миняя лицо отвердело. Что-то было в Нилыче такое… что не просто подъехал поболтать, да и… страда, все потом умытые, а он в белой, вышитой на груди и по вороту рубашке, в крепких блестящих сапогах, лаковый козырёк на картузе блестит, борода расчёсана… На лендлорда смахивает- вдруг сообразил Эркин и понял, что это – хозяин, Колька же арендует луг. И Колькины следующие слова подтвердили его догадку.

– За буйки не заплыли, целы твои вешки, нигде не тронуты, не бойся.

– А я и не боюсь, – усмехнулся Нилыч. – Мне бояться нечего. А вот к вам, мужики, дело у меня есть.

– На сто рублей? – насмешливо улыбнулся Андрей.

– Ну, рублей не на сто, а на водки ведро, – тоже с улыбкой складно ответил Нилыч.

– Ведро-о?! – удивился Андрей. – Ты скажи, щедро-то как.

– А что, мужики, слабо луг смахнуть?

– На слабо знаешь, кого ловят? – сразу ответил Андрей.

Нилыч охотно рассмеялся, но смотрел на Миняя, явно посчитав его за старшего. Миняй медленно покачал головой.

– Нет, не пойдёт.

– Ведро мало? – весело удивился Нилыч.

– Не в ведре дело, – отмахнулся Миняй. – Мы ж не по найму работаем, помочью.

– Ему ладно, – кивнул Нилыч.

– Нет, – твёрдо сказал Эркин. – Завтра мы здесь закончим.

– А…

– А в понедельник на работу, – не дал ему сказать Эркин.

Нилыч, прищурившись, внимательно оглядел его.

– И заработать неохота?

– Водка – не заработок, – ухмыльнулся Андрей, – а угощение.

– Верно, паря, – кивнул Миняй и, посчитав дело конченым, взялся за косу. – Давай, мужики, по-светлому закончим.

– Ну, как знаете, – Нилыч оглядел их. – Только в страду зовут, а потом… просятся.

– Мы на заводе работаем, – спокойно ответил Эркин.

– Нам круглый год страда, – засмеялся Колька.

– Ну, бог вам в помощь, – отступил Нилыч.

Когда стук копыт его коня затих, Эркин, поправляя косу, спросил:

– Коль, он по злобе тебе ничего… не нагадит?

Колька покачал головой.

– Нилыч прижимист, конечно, и своего нигде не упустит, но на подлянку… нет, не будет он мараться. Земли у него невпроворот, луг этот я, глядишь, у него и на следующий год нанимать буду, нет, не пойдёт он на это.

– Работников много держит? – поинтересовался Миняй.

– Хутора у него два, я слышал, – Колька говорил не спеша, в такт косьбе. – Там живут, да в доме по хозяйству по найму, да молочная у него с сыроварней и маслобойкой, там тоже работники постоянные. Ну, и на страду нанимает, и помочь собирал.