Земля обетованная

Комитет Защиты бывших узников и жертв Империи

Сегодня приём закончился раньше обычного. Без двенадцати восемь закрылась дверь за очередным посетителем, а следующий не вошёл. Бурлаков выждал ещё две минуты: вдруг кто-то всё-таки там волнуется, не решаясь войти, – и взялся за сортировку скопившихся за день бумаг.

– Ты надолго?

Бурлаков поднял голову и улыбнулся незаметно вошедшей Марье Петровне.

– А что, Синичка?

– У Котика дата сегодня. Мы у Селёдыча собрались.

– Иду, – сразу захлопнул папку Бурлаков. – По сколько скидываемся?

– По трёшке, Энжи отдашь.

– Идёт, – Бурлаков улыбнулся. – Наш Ангел, как всегда, на казначействе.

Клички вместо имён – значит, они опять в своём узком кругу всё переживших и выживших назло всему, кругу, где ничего никому не надо объяснять.

В кабинете Селёдыча, и так, мягко говоря, непросторном, тесно от сдвинутых столов и стульев, разнокалиберных и разномастных тарелок, чашек и стаканов, суеты и бестолковой, но очень дружественной толкотни. Какую дату отмечаем, никто не уточняет, да и не всё ли равно, а хоть пули, что мимо просвистела, а что, чем не дата? Конечно, в трактире или ресторане красивее, вкуснее, но не душевнее, да и дороже намного. Это тоже приходится учитывать.

Бурлакова встретили традиционным:

– Начальство не опаздывает, начальство задерживается!

Бурлаков высказал милостивое удовлетворение, поцеловал Котика в лобик, щёчки и ручки под залихватские комментарии окружающих и призывы беречь глаза от Синичкиного гнева.

– Поступило редкое по оригинальности предложение, – перекрыл общий гомон Селёдыч. – Выпить!

– А также тяпнуть…

– Вздрогнуть…

– Клюкнуть…

– Глотнуть…

– Дёрнуть…

– И дерябнуть…

– И так далее со всеми…

– Втекающими…

Дешёвые вино и водка, лимонад, немудрящая закуска, дешёвая колбаса, конфеты, консервы прямо из банок, чтобы свести мытьё посуды к минимуму, тянущиеся над столом во всех направлениях и сталкивающиеся руки со стаканами и вилками. И главное – смех, дружеские подначки и блаженное чувство безопасности, к которому и за столько месяцев ещё так и не привыкли. Разрумянившиеся лица, блестящие глаза… Даже Церберуня смеётся совсем открыто и по-доброму.

– Сегодня всё нормально? – спросил Бурлаков.

– Да, – Церберуня вдруг хихикнула. – Индеец даже был.

– Индеец? – удивился Селёдыч. – Ему-то к нам зачем?

– Не скандалил?

– Да нет. Повернулся и ушёл.

– Ага, как Крошку-Жердяя увидел, так и развернулся.

– Ну да, я только руку в карман сунул, так и подействовало.

– Вот и ладно.

– У них где постпредство? – спросила Котик.

– На Маканина, за троллейбусным депо.

– Ну и надо было его туда направить, – сказал Бурлаков и тут же забыл об этом.

К ним часто забредали путавшие их то с Ветеранским Комитетом, то с Министерством Социальной Защиты, а теперь, значит, и с постпредством Союза Племён. Ну, бывает, ничего экстраординарного не случилось.

– Поступило новое предложение, – провозгласил Селёдыч. – Оригинальное и своевременное. Выпить!

Ему ответили дружный смех и чоканье кружками, стаканами и чашками.

Потом Котику вручили подарок: две кастрюли, сковородку и чайник. Чтобы своё хозяйство полнилось и росло. Котик от полноты чувств – она ждала очереди на муниципальную квартиру и пока жила в меблирашках – расплакалась, и её стали утешать и успокаивать. Кухня в меблирашках общая, одна на коридор, готовят чуть ли не по очереди, а посуда такая нарядная, как вынесет она её на кухню, так все соседки от зависти поумирают, перестанут шпынять Котика за бедность и бесхозяйственность и зауважают её со страшной силой.

– За такое надо выпить! – предложил Селёдыч, наливая себе минералки.

Эту бутылку он открыл заранее и взболтал, чтобы газ вышел и чтоб по виду от водки не отличалась. Свою норму он ещё первым тостом на полглотка перекрыл. Это Кроту хорошо: ничего не отбито, нигде не порезано, ничем по голове не стукнуто, вот и пьёт, не хмелея. А ему нельзя, от спиртного сразу «в голове кружение и в членах недержание». Но тем и хороши такие застолья, что все о всех всё знают и понимают, а виду не подают и подыгрывают.

Царьград

Новоболотинская улица дом 6

До нужного дома удалось добраться без особых проблем. Большой девятиэтажный дом, второй подъезд. Эркин мягко распахнул тяжёлую деревянную дверь и вошёл. Пол выложен серыми в чёрных прожилках квадратными плитами. «Мрамор» – вспомнил он, да, на природоведении в началке им даже образцы тогда показывали, белый, розовый и серый мрамор. А это что за дверь без номера? Ладно, посмотрим. Ступени были тоже мраморными. Эркин снял шапку и стал медленно подниматься, ведя рукой по тёмному гладкому дереву перил.