Земля обетованная

Утро выдалось тёплым и солнечным. Алиса шла между Андреем и Эркином, держась за их руки и тараторила без умолку.

– Ну, и завод у тебя, племяшка, – восхищался Андрей. – Язык не болит?

– Не-а! – радостно ответила Алиса. – Он у меня без костей, вот! И я его тренирую, ещё вот!

Тут засмеялся и Эркин.

– Ну да, – Алиса сочла вопрос исчерпанным. – Эрик, а мы завтра тянуться будем?

– Будем, – кивнул Эркин.

А Андрей удивился.

– Чего-чего?

– А мы с Эриком и мамой, – стала гордо объяснять Алиса, – по воскресеньям тянемся, ну, как зарядка, только интереснее, чтобы быть сильными и ловкими.

– Фью-ю! – присвистнул Андрей. – А я где был?

– А ты отсыпался, – буркнул Эркин.

Рассказ Алисы об их утренних занятиях почему-то смутил его. Андрей искоса посмотрел на него и заговорил с Алисой о другом.

Уже на подходе к Центру они нагнали Тима. Сегодня с ним и детьми шла и Зина – её лекции были через субботу. Желание Тима учиться индейскому языку она не поняла, но спорить не стала, а потом и сообразила: как же иначе он за Димой уследит, Диму-то на три языка записали, а когда в школу пойдёт, то уроки проверять придётся, так что Тимочка всё правильно решил. Она степенно поздоровалась с Эркином и Андреем, и в Центр они вошли все вместе.

После недолгой суеты у раздевалки они все разошлись по своим классам.

Громовой Камень улыбнулся входящим.

– Я вижу вас, – медленно, чётко выговаривая слова, чтобы им было легче понять, сказал он на шауни.

– Мы видим тебя, кутойс, – не очень уверенно, но правильно ответили они, усаживаясь перед ним.

Громовой Камень, готовясь дома к уроку, планировал, что пол-урока он будет разучивать с ними обыденные, необходимые в общении слова и обороты, и жестовой язык тогда же начнёт, а ещё пол-урока отвёл на рассказ об истории шеванезов и других племён, там тоже лексика пойдёт, но уже другого уровня. Песни и танцы пока в сторону, у малышей это идёт очень хорошо, но со взрослыми пока не годится. И был уверен, что на этот раз всё пойдёт по его плану, но и сегодня получилось по-другому.

После первых же фраз о погоде Эркин полез в свою сумку и вытащил тетрадь.

– Вот, посмотри, кутойс, – сказал он на шауни и тут же перешёл на русский. – Я понимаю, что написал неправильно, но не знаю, как исправить.

Удивился не только Тим, но и Андрей. А Громовой Камень, к их изумлению, спокойно взял тетрадь Эркина и стал читать, исправляя красным тонко очиненным карандашом ошибки. И когда он вернул тетрадь, они втроём сгрудились над ней. К некоторым буквам пририсованы точки, закорючки, штрихи.

– Это как же так? – высказался вслух Андрей.

А у Тима вырвалось:

– Так у индейцев грамота есть?!

– Письменность, – поправил его Громовой Камень и кивнул. – Да, есть.

– Но как же так? Они же…

Тим вовремя остановился, проглотив слово «дикие», но Громовой Камень улыбнулся.

– Я понял. Я расскажу вам. Энмым, – и тут же перевёл традиционный зачин на русский: – Говорят. Когда шеванезы пришли на Равнину…

Он рассказывал по-русски, изредка вставляя слова на шауни. О подвиге Евграфа Окладникова, разработавшего новый алфавит, о тех русских и шеванезах, что записывали легенды и просто рассказы обо всём, составляли словари и учебники…

– Хау, – закончил Громовой Камень и перевёл дыхание.

– И что же, – после недолгого молчания спросил Андрей: – И книги печатают?

– На шауни? – уточнил Громовой Камень и кивнул. – Да.

– Тогда давайте учить. Эркин, дай листок.

Эркин кивнул и вырвал из тетради два листка: Андрею и Тиму. Ручки у них были. Громовой Камень кивнул, закрыл и отодвинул свою тетрадь, встал и пошёл к доске.

Да, не от буквы к слову, а от слова к букве. Как в стойбищах на ликбезе, только здесь ещё надо переводить. Но начнём с уже известных слов.

Он медленно крупно писал на доске и тут же читал и переводил написанное. И, оборачиваясь, видел то склонённые над бумажными листами головы, то внимательные сосредоточенно напряжённые глаза.

Проверяя себя, Громовой Камень посмотрел на часы и, улыбаясь, положил мел.

– Хватит на сегодня, давайте повторим.

Он показывал на слово, а они наперебой читали и переводили. С шауни на русский, с русского на шауни… Он даже успел их записи просмотреть, поправить штрихи придыхания, объяснив, что с другим наклоном – это другое звучание, а, значит, и само слово уже другое.

– Спасибо, кутойс, – Тим аккуратно сложил и убрал в карман свой листок.

Андрей отдал свои записи Эркину, чтоб тот в тетрадь вложил, и тоже встал.

– Спасибо, кутойс.

Последним поблагодарил и попрощался Эркин.

Оставшись один, Громовой Камень взял свою тетрадь с конспектом, подержал и со вздохом бросил на стол. Опять он промахнулся. Но получилось хорошо. Да, он даже рад, что его план сорвался, что третий урок надо писать и готовить заново. Так, учебники… букварь, книга для чтения… это у него есть. Прописи… ладно, сделает сам и на первое время хватит. Он снова взял тетрадь, ключ от кабинета и пошёл к двери, едва не забыв палку. Так обрадовался, что и боль стала совсем незаметной.

На улице Андрей обиженно сказал Эркину:

– Мог и сказать. Эгоист ты.

– Кто я? – со спокойным интересом спросил Эркин.