Земля обетованная

Я выпустил рядом с его ногой две пули. Они отскочили от каменного пола и со свистом разлетелись в разные стороны. Врезались во что-то деревянное. Я не смотрел: пусть их.

— Это не ложь! — воскликнул Стэп.

— Прошу прощения, — спокойно сказал я. — Это не твоя ложь. Это — ложь Мириам. Потому и промазал.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил я. — Памяти? Кассеты? Фотографии? Чего?

Стэп вздохнул и покачал головой. Я снова поднял револьвер.

— Ты мне начинаешь действовать на нервы, — предупредил я. — У вас что-то пропало. Ты думаешь, что я знаю. Клянусь, понятия не имею.

— О'кей, — сказал он. — У нас там была установлена система наблюдения. Такой раньше никто не пользовался. Мы установили маленькие и большие камеры. Люди, за которыми мы следили, были не дураки. Тоже кое-что имели.

Он нахмурился. Воспоминания были не из приятных.

— Большим местным авторитетом на то время был Гверини. Маккендрик служил у него на побегушках. Но у него были амбиции.

Стэп уставился на меня.

— Гверини обтяпывал дела с выходцами с востока через постель. У нас была одна комната, оборудованная видеокамерами. Люди Гверини не смогли их обнаружить. Мириам и Мэй работали там с клиентами. Когда они ею не пользовались, туда шли люди Гверини и вели переговоры. Для нас это было очень полезно.

— И?

— Не делай скучного лица, Бирс. Мы говорим не о кучке заурядных местных рэкетиров. Все это должно было перерасти в нечто большое.

Я покачал головой.

— Куда податься маленькому человеку?

— Мы могли взять их всех. Гверини. Маккендрика. Подонков с востока. Наши агенты вели наблюдение, выжидали момент. Стоило нам отвернуться, как кто-то явился и поубивал всех до одного.

Он гневно смотрел на меня.

— Мы записали бойню на две пленки. Когда отмыли кровь, обнаружили, что записей нет. Вся наша работа. Все доказательства.

Он снова осуждающе посмотрел на меня.

— Это означает, — сказал Стэп, — они знали, куда смотреть.

— Понимаю, для вас это был удар. Не надо было отворачиваться.

— Пошел ты… — пробормотал он. — Мы все потеряли. Бандиты разбежались. Гверини вскоре убил его же подельник. Маккендрик сделался местным доном и городским благодетелем. Результат? У нас здесь настоящий Дикий запад, а никто не подозревает. Поезда и автобусы ходят по расписанию. Посмотришь вокруг и подумаешь, что с преступностью проблем нет. Да потому что все в их руках.

Это я и сам успел почувствовать.

— Итак, — сказал я осторожно, — если это я оказал им услугу, как получилось, что меня посадили в тюрьму, вынесли смертный приговор, кололи все эти годы иголками?

— Это ты мне скажи.

— Я не знаю.

— Сколько у тебя еще будет ко мне вопросов, Бирс?

— Только один. Получается, я хотел их подловить. Или кто-то хотел.

— Верно.

— С помощью записей?

Он не ответил.

— А если бы они у тебя сейчас были? — спросил я.

— Тогда люди посыпались бы отсюда до самой Атлантики. Маккендрик был бы самой мелкой добычей. Почему, ты думаешь, он держал тебя все эти годы живым? Ему все еще нужны эти записи.

В этот момент я, должно быть, поумнел. Задав следующий вопрос, подумал, что мог бы в свое время стать приличным детективом.

— А когда Фрэнки Солера перед смертью признался священнику в убийстве? — спросил я.

Рот Стэпа скривился в подобии улыбки.

— Тогда Маккендрик узнал, что ты выходишь. Это означало, что скоро ты умрешь. Он продержал тебя в тюрьме больше двадцати лет, старался выжать то, что хотел. Если он не смог добыть этого, а ты получил доступ к свободе, тогда…

Он нахмурился. Думаю, он не знал, сказать ли то, что было у него на уме.

— Полгода назад мы перевели тебя из Гвинета в подобие тюремной камеры. Есть у нас такое заведение в лесу, — продолжил он.

Эта новость меня глубоко ранила. Оказывается, я был совсем плох, раз ничего не заметил. Он продолжил:

— Вся эта чепуха по телевидению насчет казни была устроена Маккендриком. Он пытался замести следы. Мы тоже старались к тебе подобраться. Не получилось. Пока ты жив.

Мой старый партнер пожал плечами, словно врач, разочарованный тем, что прописанные им таблетки от кашля не помогли пациенту.

— Мы попробовали еще несколько способов. Не получилось. Тогда решили выпустить тебя домой. Посмотреть, что случится.

Он не сводил с меня слезящихся глаз.

— Ты всегда был умен, Бирс. На том банковском счете твоя подпись.

Я подумал о документе в компьютере Сюзанны Аурелио. И о записи на полях.

— Я кое-что увидел в судебных документах. Насчет звонка, который я будто бы сделал. Вы не смогли этим воспользоваться. Почему?

— Незаконное телефонное подслушивание. Я подумал, что это допустимо, потому что Мириам знала об этом. Она поставила жучок в твою линию.

— Нашу линию.

— Твою линию, — сказал он и снова взял свою маленькую игрушку. — Хочешь послушать?

— Конечно, — сказал я и по улыбке на его больном лице заключил, что, возможно, это — последнее, чего мне может хотеться.

Он стал нажимать на кнопки.