Земля Обетованная

Чтобы убить время, я продолжал беседу. Но спорили мы о не слишком важном. Я только старался не заснуть, так как действие последнего стимулирующего укола постепенно проходило. Я не знал, стоит ли делать еще один. Сядем ли мы в ближайший час или будем прокляты навсегда остаться на орбите, все выглядело таким образом, что я скоро получу шанс выспаться.

Разговор шел с точки зрения нашего теперешнего положения о менее важных вещах. Это был самый безобидный разговор. Из него можно было видеть, какими изысканными стали в последнее время формы нашего общения. Постоянный стресс, в котором мы находились в пещерах Рапсодии, остался позади вместе с адской темнотой этих пещер. Теперь уже не имело такого большого значения, что ветер был неспособен манипулировать моим телом. Тогда, в пещерах, для меня это было делом чудовищной важности — но не теперь. Теперь я уже больше не судил о нем по тому, что он говорил и делал, и по тому, что он способен был сделать. Я был относительно уверен, что он не представлял опасности для моей эксцентрической духовной независимости, которую я так ценил. Всегда наступает момент, когда прекращаешь против чего-то бороться и учишься с этим жить. Так случилось и у меня с ветром. Я сменил свое отношение не разом, но все же это был большой перелом. Постепенно я пришел к пониманию, что ветер — если он вообще изменял меня — делал меня лучше. Конечно, ветер всегда говорил мне об этом, но он был слишком вежлим, чтобы напомнить об этом сейчас.

По истечении часа командор Хауке отозвался снова и сообщил нам, что мы можем приземлиться. Кроме того, он добавил, что офицеры «Зодиака» предоставят нам полную поддержку в деле о нелегальной посадке "Белого Пламени" и его пассажиров.

Но при одном условии.

Но оно было даже лучше, чем мы ожидали — с точки зрения Чарлота. Не один, а даже двое из нас должны были сопровождать поисковую группу. Как уже было сказано, это было выгодно с точки зрения Чарлота, но не с моей. Чарлот назначил Эву и — конечно же — меня.

Капитана Эву. И члена экипажа Грейнджера.

Мне сразу стало ясно, что это будет безрадостное предприятие.

6

Если кто-то из нас вдруг подумал бы, что капитуляция командора Хауке означала, будто теперь все пойдет согласно нашим желаниям, то его ждало быстрое разочарование. Под давлением они согласились организовать поиск лиц, высаженных "Белым Пламенем". (Сам корабль, конечно, уже опять стартовал, и я даже не надеялся когда-либо опять о нем услышать. Довольно легко изменить имена и получить новые бумаги). Под давлением они согласились, чтобы мы подключились к поисковой группе. Все это было очень любезно с их стороны. Мы ценили это. Пока не поняли, каково было их представление об основательной поисковой акции.

Нас было двое. Их — тоже двое. Их звали Макс и Линда. Они ненавидели друг друга. Линда относилась к офицерам «Зодиака». Она была человеком для контактов — помогать нам при общении с анакаона. Она будто бы была антропологом. Она была очаровательным человеком и примерно таким же необходимым, как и Эва, которая была не особенно нужна.

Макс был представителем Семьи. Он носил имена двух влиятельнейших из двенадцати евгенических линий «Зодиака» и воплощал в себе то, что на Чао Фрии было вроде закона. Настоящим полицейским он не был, скорее, своего рода техасским рейнджером. Его функции меньше всего заключались в том, чтобы помогать нам, а более в том, чтобы присматривать, как бы мы во время нашего пребывания на обетованной земле не оказались замешанными в подрывной деятельности.

С Максом и Линдой мы встретились лишь тогда, когда нас доставили на безопасное расстояние от космопорта. Не хотели, чтобы мы пожаловались Чарлоту. Нам не разрешили взять с собой наше собственное медицинское снаряжение. Жители Чао Фрии стремились к тому, чтобы превратить все в фарс. Угрозы Чарлота заставили их пойти на уступки, это верно. Но, с другой стороны, усилилась их решимость создать нам такие трудности, какие только были в человеческих силах, не разрушая видимости, что они подчиняются нашим законным требованиям.

Я совершенно определенно не был помешан на том, чтобы при тех условиях, которые создали нам люди «Зодиака», тащиться в какие-то джунгли, но я чертовски мало что мог поделать. Наши многочисленные протесты заявляла Эва, и это происходило в наш первый день на планете почти каждую минуту. Добиться она, конечно, ничего не смогла. Они сделали все, что могли, и все, о чем мы их просили. Мы должны были удовлетвориться этим или протестовать дальше.

Я с этим смирился, но Эва была другого мнения. Она постоянно требовала, даже если это было все равно что биться в стенку. Я был только приемником приказов. Я знал, что смогу позаботиться о себе и, вероятно, об Эве, и все же не поставил бы много на наши шансы на успех.

Странным образом казалось, что оба представителя Чао Фрии приняли свои задания стопроцентно серьезно. Они не любили нас, но были готовы к сотрудничеству, и они рассматривали наши шансы на успех с искренним оптимизмом.