Земля обетованная...

— Я не желаю участвовать ни в контрабандных делах, ни в кровавых расправах… Не для этого я прошел каторжную «акшару», не для этого я сюда добирался и чуть было богу душу не отдал. Хватит с меня! И, если хочешь знать, не во мне даже дело… Не могу я улыбаться людям, которые, в сущности, погубили мою жену и моего мальчика! И вообще можно говорить о многом… Но не хочу. Ни к чему…

На мгновение Нуци Ионас опешил. Он никак не ожидал такого резкого и откровенного ответа от того самого холуца, которого считал тихоней, робким и застенчивым провинциалом. Не ожидал он, что рыжий «локш» окажется враждебно настроенным не только к тем, кто, как считал Ионас, облагодетельствовал его, но и ко всему, что делали эти благодетели.

— Вот как ты заговорил?! Так, так, холуц квуца имени Иосефа Трумпельдора Хаим бен-Исраэль Волдитер… Хорош ты, оказывается, хо-рош! Что ж! Пеняй на себя… У меня больше нет ни времени, ни желания говорить с тобой. Только учти: ты слишком много знаешь, и то, что делаешь сейчас, — предательство. Самая настоящая измена идеалам сионизма! А это так просто, как может показаться, не проходит… Запомни!

Ионас резко встал и, не прощаясь, вышел из комнаты.

Не сразу до сознания Хаима дошел угрожающий смысл последних слов Нуци Ионаса. Хаим был доволен тем, что впервые говорил с Нуци как равный с равным, что напрямик высказал ему то, что думал о делах Экспортно-импортного бюро, и о тех людях, перед которыми Ионас преклонялся, заискивал, лебезил и от которых зависел. Но когда прошло возбуждение, Хаим задумался… «Слишком много знаешь, то, что делаешь, — предательство!» — вспомнил он слова Ионаса. И вспомнил, как беспощадно расправлялся Давид Кнох, Штерн и вся их шайка с каждым, кто, проявляя непокорность, мог вольно или невольно выдать их тайны. Перед глазами предстала расправа, которую вся эта банда учинила над Майклом. «Он-то был личностью, а я кто? — Хаим пожал плечами. — Ровным счетом никто! Не случайно же Ионас сказал, что это так просто не проходит…»

Встревоженный этими мыслями, Хаим отыскал Моисея и рассказал ему о встрече с Ионасом. Моисей согласился: Ионас слов на ветер бросать не станет — это была угроза.

— Но будь уверен, — успокоил встревоженного друга Моисей. — Найдутся люди, которые сделают все возможное, чтобы помочь тебе. В чем выразится эта помощь и как она будет осуществлена, я пока не знаю. Но знаю, что тебя не оставят… Однако и ты сам тоже смотри в оба. Пусть Эзра пока не оставляет тебя одного. Со штерновцами шутки плохи!

Когда Хаим вернулся в коровник, Эзра встретил его настороженно вопрошающим взглядом. Эзру встревожил неожиданный вызов напарника к управляющему.

После того, как были заполнены кормушки силосом, Хаим все рассказал Эзре. Лицо его было напряженным и обиженным, как у ребенка.

— А что они могут сделать? — наконец после долгого молчания спросил он. — Не убьют же?!

— Не знаю… — грустно ответил Хаим. — Эти «хавэрим» — плохие люди, они на все способны.

— Нет. Эзра этого не допустит. Эзра — хороший хавэр. Эзра сам погибнет, а не даст обидеть хавэра Хаима. Эзра теперь будет, как тень, ходить за хавэром Хаимом…

Весь день Хаим и Эзра провели в тревожном ожидании возвращения из рейса Моисея. Он появился в их комнате поздним вечером.

— Есть люди, готовые помочь. Конечно, ты, Хаим, напрасно погорячился. Ведь знаешь, что это за «хавэрим» и как с ними надо держать себя настороже. Но что делать? После драки кулаками не машут. Нам бы только продержаться до следующего рейса. А он, как известно тебе, будет лишь послезавтра. За сутки эти бандюги многое могут успеть…

— А чем твои люди все-таки могут мне помочь? — спросил Хаим. — Не устроят же мне побег? И куда?

— Не будем гадать. Возможно, что и так…

— А я? — спросил Эзра, молча сидевший возле Хаима и не сводивший с него глаз. — Новый управляющий сживет Эзру со света. Эзра пойдет туда, куда пойдет хавэр Хаим.

— Ну вот, час от часа не легче. — Моисей ласково похлопал по плечу Эзру. — Нечего пороть горячку. Поживем — увидим.

Когда они отошли от дома, Моисей горько усмехнулся, заметил:

— Наивные вы люди! Разве легко спрятать человека? Ведь не иголка. Да еще двоих. Или ты считаешь, что Эзре здесь не найдется дела? Мы не бросим его на произвол судьбы! Я-то остаюсь в киббуце… А если говорить откровенно, то ты просто погорячился с этим типом Ионасом. Твоя работа в Экспортно-импортном бюро нам бы здорово пригодилась.

— Моя работа в Экспортно-импортном бюро? — удивился Хаим и насторожился. — Это еще зачем?

— Я думал, ты понимаешь. Мы же должны знать, что делают эти сионистские бандиты, а главное, что они намерены делать. У нас с ними борьба не на жизнь, а на смерть. Может, ты считаешь, что я сижу в киббуце по своей прихоти? — Моисей остановился, посмотрел на Хаима. — Но об этом мы еще поговорим, и не здесь, конечно. А пока пойдем спать…

Всю ночь Хаим не сомкнул глаз, обдумывал разговор, который состоялся у него с Моисеем, взвешивал его доводы, терзался в догадках.