Земля обетованная. (Сборник)

Голос Сильверса звучал уверенно, хотя у него в голове прозвенел звоночек тревоги. Филип Грейвс, который играл Оберона, тоже терял сознание в прошлый раз. И... да, разве он не заметил газетную заметку в рубрике светской хроники, что Фиби Темплтон упала в обморок во время чаепития в Нью-Йорке? Было ли это в тот же день? Скорее всего, да, с ужасом подумал Сильверс. Конечно, все это было лишь скандальной сенсацией, но теперь он должен приложить все силы, чтобы уберечь Актон от газет. Она никогда не искала любви репортеров, и Сильверс понимал, что они постараются максимально раздуть эту историю. Они... Опять зазвонил телефон.

- Только что пришла телеграмма от помощника Филипа Грейвса, - встревоженно раздался в трубке голос его жены. — Филипп, находящийся на борту корабля, внезапно заболел. Его помощник сообщает, что это появится завтра во всех газетах, и спрашивает вашего совета.

Сильверс с тревогой пригладил рукой волосы.

- Спасибо, - чуть упавшим голосом пробормотал он. - Я позабочусь об этом. Домой вернусь поздно.

Он подошел к людям, все еще толпившимся возле помостов и что-то восхищенно обсуждавшим. Они не слышали его разговоры по телефону в дальнем конце студии.

- У нас же уже есть контракт с этим человеком, не так ли? - с тревогой спросил кто-то у его локтя. — Нужно немедленно начать производство. Это самое грандиозное, что вообще когда-либо происходило...

- Да... контракт, считайте, у нас в кармане, - расплывчато ответил Сильверс. - Блэр, сколько времени понадобится на производство первой сотни таких помостов? Мы должны организовать большой показ как можно быстрее.

- Сто пятьдесят будет готово примерно через неделю, - нехотя признал О’Бирн. — Но, Эйб... Эйб, вы же не думаете, что мы должны сделать это?

Сильверс оттащил его в сторону.

- Послушайте, Блэр, - тихо сказал он. — Держите свое воображение под контролем. Какая может быть связь между показом фильма и тем фактом, что у перегруженных работой, темпераментных людей временами бывают обмороки? Я признаю, что это действительно странное совпадение, но давайте мыслить разумно. Мы не можем позволить себе упустить самую грандиозную революцию, когда-либо свершившуюся в киноиндустрии, только потому, что какая-то впечатлительная актриса несколько раз падала в обморок.

О’Бирн слегка пожал плечами.

— Интересно, — пробормотал он, словно размышлял вслух, - сколько уже времени люди пытаются создать жизнь. И всякий раз что-то мешает... никто еще не добился успеха. Мое изобретение, конечно, не жизнь, но слишком близко к ней, чтобы я мог оставаться спокойным. Мне кажется, за присвоение власти Бога всегда следует расплата... даже просто за приближение к ней. Я боюсь, Эйб...

— Блэр, вы можете сделать мне одолжение? - спросил Сильверс. - Отправляйтесь сейчас спать и забудьте обо всем до утра. Завтра мы встретимся, а сейчас у меня по горло других проблем.

На губах О’Бирна появилась бледная тень улыбки.

- Ладно, — сказал он...

ТЕМПЛТОН-ФРЕДЕРИКС!

ТАЙНОЕ БЕГСТВО ЛЮБОВНИКОВ!

Такой заголовок выкрикивали разносчики газет, когда Сильверс вылез из машины на следующее утро. Он дважды просмотрел заголовок, чтобы убедиться в этом, потому что все журналы, посвященные кино, последние полгода освещали и обсуждали роман Фиби Темплтон с Манфилдом Дрейком, а вовсе не с Биллом Фредериксом. На этой неделе должна была состояться их свадьба, но... Он торопливо купил газету, а в голове засела одна дикая мысль. Темплтон и Фредерикс играли любовников в телефильме О’Бирна!

«Мы с Биллом знали друг друга уже полгода, — были процитированы в газете слова Фиби Темплтон, — но не понимали вплоть до прошлой ночи, как много мы значим друг для друга. Это было просто чудо. Я поехала на Запад, а Билл остался в Голливуде. И внезапно в Денвере меня осенило, что я должна немедленно поговорить с ним. Я позвонила... а дальше все было словно в тумане. Я только смутно припоминаю, что зафрахтовала самолет, мы встретились в Юме и уже нынче утром поженились. Конечно, я понимаю, что нехорошо поступила с Манфилдом, но это было сильнее меня. В десять часов вечера мы с Биллом внезапно поняли, что предназначены друг для друга...»

Сильверс закрыл газету и впился зубами в сигару. Именно в десять вечера они смотрели сцену, в которой Гермия и Лизанд, - а играли их именно Темплтон и Фредерикс, — бормотали в лунном свете слова страстной любви. На мгновение фантастическая мысль пришла ему в голову.