Земля Ольховского (Трилогия)

Мы устроились в круг на надувных сиденьях сразу за палатками, которые установили вплотную одна к другой, чтобы они служили как можно лучшей защитой от холодного ветра, почти непрерывно дующего от Ледового бартера, для наших печек, да и самих людей, вздумавших (как мы сейчас) перекусить или просто отдохнуть на свежем воздухе. Володя разлил в кружки горячий крепкий чёрный чай, к которому я быстро приучил всех своих людей, некоторые из которых прежде пили лишь слегка подкрашенную заваркой кипячёную воду. Для желающих перекусить в пластиковом ведре поставили мытые овощи: помидоры, огурцы и зелёный лук (последний сохранился хуже всего), нарезанную ломтиками варёную и копчёную кабанину, лепёшки, смалец в алюминиевой фляге с широким горлышком, несколько банок молочных консервов, взятых из багажника «Прогресса», а также последние герметичные упаковки с печеньем. Я разрезал своим ножом несколько помидоров и пару огурцов, каждый раз передавая половинку Наташе, предварительно слегка посолив её. Девушка привычно – удобно устроилась, прислонившись к моему плечу, и меня как-то вдруг охватило полузабытое за многие нелёгкие годы, ни с чем не сравнимое чувство присутствия рядом близкого и дорогого мне человека… Мужики негромко переговаривались друг с другом, а Огнев даже кого-то вполголоса наставлял, доктор, тоже не повышая голоса, что-то объяснял Володе – все вели себя как обычно, и за «столом» царила неизменная дружеская атмосфера. А я невольно задумался о том, что всё моё почти стоическое сопротивление сложившимся обстоятельствам только и привело к тому, что я теперь больше не мог представить себе дальнейшей жизни без этой очаровательной девчонки.

– Вы чем-то озабочены, Николай Александрович? – тихо спросила Наташа и чуть улыбнулась. – Опять литры – километры и другие цифры?

– Не без того… – несколько даже устало отозвался я. – А ещё будущие привалы – ночлеги и обеды – ужины…

– Как дальше будем действовать, Николай Александрович? – обратился ко мне заместитель, жестом прося Володю добавить в кружку чаю. – За оставшимся грузом направимся?

– Не торопись, Иван Ильич, – ответил я, открывая для Наташи вторую банку сгущённого молока с какао. – Для начала надо перевести сюда всю нашу технику и все припасы!

– Завтра с утра начнём, Николай Александрович? – попытался было уточнить Огнев, тоже потянувшись за ещё не открытой банкой молочных консервов. – Всех пораньше поднять?

– Сегодня, Иван Ильич! – ответил на это я, думая почти одновременно о предстоящих работах и о любимой девчонке, прислонившейся к моему плечу. – Сейчас возьмёшь Сергея, Александра и доктора – наших механиков я организую на аврал с трактором, а Володя останется с собаками – приглядывать за лагерем. Пешком отсюда по краю льдов – часа два ходу. Двигатели снегоходов расконсервируете самостоятельно: здесь нет ничего сложного – вывернете свечи, зальёте в цилиндры горючую смесь и раз двадцать прокрутите ручной стартер. Груза там теперь не так много, поэтому буксировщики поставите на волокуши, чтобы управиться одним рейсом, но учти, что вывезти надо всё – включая наши мясные и рыбные трофеи, а также запасы топлива, которые в будущем могут очень нам понадобиться. Словом, не оставляй ничего – только пустой склад.

– Сделаем, Николай Александрович! – несколько озабоченно ответил мой заместитель. – Видно, не стоит нам здесь особенно-то задерживаться?

– Да, Иван Ильич! – ответил я, глянув на Адмирала, который вдруг рыкнул на двух других псов (он вёл себя среди них как вожак). – Климат здесь не слишком благоприятный в сравнении с привычным для наших мужиков за последний год… Проследи ещё, чтобы никто не пил ледяную воду – нам сейчас только ангин не хватает!

Выпив ещё одну кружку чая, мой заместитель поднялся и окликнул расслабившихся было мужиков, распорядившись, чтобы собирались в дорогу. А я посидел со своей помощницей ещё несколько минут – очень не хотелось подниматься, хотя я и знал, что она в ближайшее время пока будет рядом со мной…

– Знаете, что я бы хотела сейчас съесть, Николай Александрович? – спросила девушка, аккуратно управляясь большой ложкой с банкой сгущённых сливок (мы открыли с ней ещё одну).

– Конечно, – невольно улыбнулся я. – Банку хороших рыбных консервов… А потом – пару плиток шоколада. – Как вы догадались? – рассмеялась она, отставляя пустую банку и беря кружку с чаем. – Или у нас с вами сходные желания?

– Понимаю вас с полуслова, – почти серьёзно ответил на это я. – Как и положено…

– Влюблённым? – тихо продолжила Наташа, а потом радостно улыбнулась и, ещё ближе придвинувшись ко мне, горячо шепнула. – Я вас сильно – сильно люблю, Николай Александрович!

XVII