Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья

– Вот те на… – пробурчал за моей спиной Василий. – Спасай таких…

– Давайте, Николай Александрович, его назад в трюм засунем! – вполне серьёзно предложил Огнев, и чумазый представитель компании даже изменился в лице.

– Господа… так нельзя господа… – торопливо заговорил он. – Меня же с работы уволят, господа!

– Я тебя прямо сейчас уволю! – пробасил Василий и, недолго думая, сцапал грязного субъекта за воротник пиджака.

Однако представитель компании неожиданно проворно вывернулся из ручищи мужика и быстро спрятался за меня.

– Господа! – завопил он. – Мы же цивилизованные люди, господа!

– Рассчитаешься с ним наличностью из твоих трофеев, Иван Ильич! – распорядился я – Огнев не слишком охотно кивнул в ответ, – а потом повернулся к капитану танкера, который сейчас куда больше походил на кочегара, едва отстоявшего вахту. – Распорядитесь запустить машины и следуйте за нашим катером.

– Людям бы помыться – подкормиться чуть-чуть! – резонно заметил он в ответ. – На ногах еле стоят…

– Подкормитесь и помоетесь в пути! – раздражённо ответил я. – Без нас вам не выбраться из этих мест, а у меня нет желания дожидаться, когда вы все приведёте себя в божий вид!

Спорить капитан со своими спасителями не стал и, лишь с пониманием кивнув в ответ, начал отдавать необходимые распоряжения. Тем временем мы вернулись на катер, двигатель которого так и продолжал работать на случай неожиданного бегства, ненадолго подошли к каменистому берегу, где и оставили наших пленных, не забыв бросить рядом с ними ключи от наручников и последний ящик с НЗ. За прошедшие четверть часа на танкере и сухогрузе запустили двигатели, оба судна снялись с якорей и, когда мы отошли от берега, двинулись за нами. Идти пришлось малым ходом, не более десяти узлов – наши сопровождающие на большее были не способны, и скоро стало ясно, что заправку яхт придётся проводить в темноте – наступали долгие северные сумерки (было время белых ночей).

Мне снова стало холодно в одной джинсовой рубашке, и я поспешил спуститься в рубку, где стоял за штурвалом наш второй помощник – Пётр и Василий предпочли остаться в кокпите. Мельком глянув на мешки с «наличностью», сложенные в углу рубки, я подошёл к треснувшему в нескольких местах (следы сегодняшних пуль) лобовому стеклу, установил в рабочее положение бортовое откидное сиденье и устроился на нём – усталость от трудного дня давала о себе знать. Огнев покосился на меня, ухмыльнулся каким-то своим мыслям, а потом, после небольшой паузы заговорил:

– Весело-то как было, Николай Александрович!

– Тебе бы, Иван Ильич, помнить нужно, что три семьи кормишь! – усмехнулся я. – Да и детям твоим никто отца не заменит!

– Так-то оно так, конечно, Николай Александрович, – в задумчивости погладил свою окладистую бороду правой рукой (левой придерживал штурвал) Огнев. – Зато теперь детишкам-то моим рассказать-не пересказать о наших с вами приключениях! Двадцать лет, почитай, на сухогрузах ходил – бывалый моряк по всем меркам, а вспомнить-то и нечего! А тут с первых дней: звери невиданные – тропинки нехоженые, то саблезубые тигры кидаются, то каннибалы в гости жалуют, а под конец и пираты объявились – не соскучишься!

XIII

На борт «Странника» мне удалось подняться нескоро: пришлось сделать несколько манёвров вокруг лежащих в дрейфе яхт и дождаться, когда танкер-бункеровщик займёт место между ними, а потом пришвартуется одновременно к двум судам. На «Блестящей» зажгли стояночные огни и ярко осветили все палубы, но Ледогоров не спешил последовать этому примеру – моё распоряжение не демаскировать яхту в темноте пока ещё оставалось в силе. После того, как протянули топливопроводы и началась перекачка солярки, я вернулся на «Странник» в сопровождении своих людей. Едва мы ступили на палубу, где нас встречал весь остальной экипаж, как мне на шею (при всех и совершенно для меня неожиданно) бросилась Наташа. Говорить она ничего не стала: лишь прижалась молчком всем телом, а моя щека через секунду стала влажной от её слёз – похоже, что девчонка за прошедшие несколько часов изрядно испереживалась… Вся наша команда тем временем продолжала стоять вокруг, и никто не спешил уходить – лишь минуты через три кто-то деликатно кашлянул, а доктор чуть виновато произнёс:

– Николай Александрович… Время-то позднее – ужин стынет…

– Что же… – слегка отстраняя девушку и обнимая её за плечи, невольно вздохнул я. – Пойдёмте ужинать!

– Николай Александрович! – тут же окликнул меня «дед». – Эластичные баки сейчас имеет смысл задействовать?

– Думаю, не стоит, Дмитрий Сергеевич, – устало отозвался я. – Ограничимся на этот раз главными цистернами.

За перекачкой топлива оставили приглядывать первого помощника, а все остальные гурьбой отправились в салон (рядовой состав в кают-компанию), где нас ждал накрытый стол. Я лишь на секунду зашёл в свои апартаменты вымыть руки и умыться (даже рубашку менять не стал!), а Наташа так и не отходила от меня.

– Николай Александрович! – позвал меня с порога Огнев. – Дозвольте у вас оставить!