Земля, омытая кровью

И вдруг тишину нарушил гулкий взрыв, за ним другой, послышались приглушенные стоны.

Мины!

Гитлеровцы, захватив высоту, именно здесь, на ее пологих западных скатах, ожидали появления наших войск. Они прикрыли свои позиции минными полями.

Как только шедшие впереди бойцы нарвались на мины, обстановка на участке атаки 305–го батальона резко изменилась. Взрывы мин послужили для немцев сигналом, и они немедленно открыли огонь по наступающим.

Моряки залегли. Теперь им предстояло преодолевать и минные заграждения, и плотный огонь. Щупов у нас не было. Рота, напоровшаяся на минное поле, свернула в сторону и залегла; разведчики, высланные вперед, ползли и осматривали землю, лишь по трудно уловимым признакам угадывая, где могут быть мины и где можно двигаться.

Шерман приказал разбить роты на группы по четыре — пять человек, поставить во главе каждой из них коммуниста или комсомольца. Рассредоточившись в зарослях, мелкие группы упорно продвигались вперед. Но вражеский огонь все усиливался. Моряки залегли и, несмотря на бессонную ночь и усталость, окопались.

Наступавшие на юго — восточные скаты высоты востриковцы тоже были встречены сильным огнем и завязали перестрелку.

Я шел с 16–м батальоном, выполнявшим главную задачу.

Мы двинулись ночью. Шли узкими тропами, сквозь густой лес, заваленный буреломом. Преодолев реку Псекупс южнее хутора Кочканово, мы увидели потрясающую картину. От красивого и богатого поселка, раскинувшегося на берегу реки в одном из живописнейших уголков Кавказа, остались груды развалин. На месте его торчали обгорелые столбы, валялись головешки. Фашистские варвары до основания разрушили и сожгли селение. Уцелевшие жители ушли в горы.

На северо — востоке над рекой нависла обрывистая горная гряда. За нею засел враг. Мы шли, прижимаясь к обрыву, укрываясь в густом хвойном лесу. Слева шумела быстрая горная речка, заглушая своим рокотом звуки наших шагов.

Красников вскипал от каждого неосторожного звука, сразу же делал выразительное предупреждение командиру подразделения. По мере приближения к цели колонна двигалась все более осторожно, бесшумно.

К рассвету мы зашли уже во фланг и тыл противника и прямо с марша, без отдыха, начали карабкаться на крутую гору. Иногда крутизна достигала пятидесяти градусов. Бойцы цеплялись за выступы, скользили и срывались. Случалось, из — под ног осыпались камни и с шумом катились вниз — все замирали, боясь выдать себя.

На вершине горы временами маячили фигуры двух гитлеровцев — наблюдателей. Они скрывались, когда вблизи рвались снаряды нашей артиллерии, потом высовывались снова. Мы заметили, что они следили больше за западными скатами высоты. Фашисты, видимо, совсем не ожидали, что кто — то решится подняться на гору по крутизне, и потому в нашу сторону не вели наблюдения. Только бы не обнаружить нам себя преждевременно!

Мы с Красниковым нашли удобный наблюдательный пункт на выступе высоты среди каменных глыб. Отсюда было видно, как впереди батальона в маскировочных халатах и плащ — палатках, прячась в расщелинах и впадинах, все выше взбираются разведчики взвода лейтенанта Окунева. За ними, так же припадая к скалам, двигались роты Дмитрия Мартынова и Михаила Криворучко. Дальше, развернувшись цепями, тщательно маскируясь, поднимались на гору автоматчики и пулеметная рота.

Я посматривал на Красникова. Обычно спокойный и хладнокровный, он был теперь весь в напряжении, не отрываясь следил за движением своих воинов. Фашистские наблюдатели пока что не замечали ничего подозрительного, но могли заметить каждую минуту — шутка ли, целый батальон взбирается на гору прямо у них под носом! И комбат молча, вытянувшись за камнем, смотрел и смотрел вперед. Я тоже с тревогой глядел на горный склон, усеянный бойцами. Скорее, скорее и осторожнее, дорогие! Остались считанные метры. Передовые бойцы подползают вплотную к камню, возле которого, мирно беседуя, сидят фашистские наблюдатели.

Красников, необычайно взволнованный, обернулся ко мне и выдохнул с хрипотцой: «Ну теперь все».

В тот же миг разведчики краснофлотцы Журкин, Науменко и Сидоров бросились на гитлеровцев. Быстрый и ловкий прыжок, взмах финкой — и путь нашим открыт. Вражеский дозор снят без звука.

Красников передал сигнал ротам, и моряки, напрягая силы, устремились к вершине горы.

На северную оконечность гребня высоты вышли роты Мартынова и Криворучко. Только теперь враг заметил их. Никак не ожидавшие нападения отсюда, фашисты вначале ошалели, заметались, потом залегли среди скал и открыли яростный огонь.

Упал, сраженный насмерть, комсомолец Сидоров, в числе первых смельчаков ворвавшийся на высоту. Завязалась отчаянная схватка. Но моряки, стреляя на ходу и швыряя гранаты, неудержимо приближались к вражеским позициям. Неумолчно трещали автоматы, гремели взрывы, по высоте разносился мощный, нарастающий клич:

— За Родину! Ура! Полундра! Бей фашистскую сволочь!