Земля, омытая кровью

Канонада немного утихла. Мы с Красниковым вышли из полуразрушенного домика и направились на КП к Потапову, на северную окраину поселка Станичка.

В это время фашисты снова усилили артиллерийский огонь. Били теперь по всей Станичке. Добежав через открытое поле до ее окраины, мы с Дмитрием Васильевичем осмотрелись и двинулись дальше, перебегая среди развалин домов.

КП 255–й бригады размещался в подвале разбитого здания. Встретивший нас краснофлотец указал на узкое, не расчищенное после обвала отверстие, которое вело в подвал. Массивный Красников с трудом протиснулся туда, шутливо ворча:

— Не рассчитали парадный вход на мою комплекцию.

С Потаповым мы встретились как старые друзья. Я его знал еще перед войной. Он был тогда преподавателем общевойсковой тактики в училище береговой обороны.

После обмена приветствиями Потапов стал оживленно рассказывать: части 255–й бригады, хотя и не быстро, но упорно продвигаются вперед, заняли уже четырнадцать кварталов южной окраины Новороссийска. Части Горпищенко тем временем заняли огороды и кладбище на юго — западной окраине города.

Красников сообщил о наших боевых делах — о том, что удалось захватить широкую полосу побережья и несколько домов совхоза Мысхако, но в поселке Мысхако враг еще крепко сопротивляется.

— Что ж, надо продолжать дружный напор на всех рубежах, — сказал Потапов.

Мы договорились предпринять во второй половине дня новый штурм вражеских позиций. Потапов обещал поддержать нас своей артиллерией, пока не высадится на Мысхако наш артдивизион.

Был уже час дня. Мы возвращались от Потапова. В воздухе гудели немецкие самолеты. Восемь бомбардировщиков «Ю–88» прошли над поселком, сбросили несколько десятков бомб на наши боевые порядки и в район бывшего КП бригады.

— Ага, попался! — восторженно воскликнул вдруг Красников, увидев, как один из вражеских самолетов задымил и комом полетел на землю, подбитый кем — то из наших бронебойщиков.

У разбитого домика бывшего КП нас встретил командир из оперативной части штаба и доложил, что командный пункт перенесен на северную окраину поселка Лагерного. Мы отправились туда. Красников, придя на КП, сразу же сел за телефон, выяснил обстановку и отдал распоряжение командирам частей.

Возобновившийся вскоре штурм фашистских позиций на этот раз не дал нам нужных результатов. Морские пехотинцы всюду наталкивались на сильнейшее огневое сопротивление врага и не могли продвинуться вперед. К тому же наши люди выдержали за сутки огромное напряжение: ночь не спали, намерзлись, весь день были в бою под адским огнем противника. Требовалась хоть небольшая передышка.

Чтобы не давать врагу покоя, комбриг приказал выделить мелкие подразделения для демонстрации наступательных действий, тем временем накормить людей, привести в порядок подразделения и вести разведку боем, а штурм совхоза и поселка начать следующим утром.

Железные люди

Вечером штаб и политотдел подводили итоги боев. Заместители командиров по политчасти подробно рассказывали нам о том, как прошел день.

Замполит 16–го батальона Пономарев был свидетелем геройской гибели группы воинов при высадке десанта южнее Станички. Враг накрыл заградительным огнем кромку берега, снаряды и мины рвались на суше и в воде. Перед катерами, приблизившимися к месту высадки, взлетали гигантские фонтаны кипящей воды. Некоторые катера были повреждены прямыми попаданиями снарядов и потеряли управление. Они не могли уже подойти к берегу и беспомощно качались на волнах. Вдруг над рокочущим морем раздался резкий выкрик на русском, затем на грузинском языке:

— Друзья! Смело вперед! За мной, на врага!

И сержант Менагаришвили прыгнул за борт. Погрузившись почти по шею в воду, он с поднятым вверх оружием пошел к берегу. За ним бросились другие бойцы — кавказцы. Повисшие над морем фашистские ракеты осветили вспененные волны, а над ними — десятки голов и поднятые вверх автоматы, винтовки. Отважные воины устремились к берегу, но в этот момент их накрыли несколько вражеских мин. Все перемешалось в клокочущем ледяном аду. Многие добрались до берега, но не все.

— А Менагаришвили? — нетерпеливо спросил я.

Пономарев умолк на миг и угрюмо произнес:

— Ни среди живых, ни среди погибших на берегу его не оказалось. Видимо, погиб в воде.

Эта весть потрясла меня. Тому, что не стало Менагаришвили, не хотелось верить. Его, чудесного бравого усача, я часто представлял себе возвращающимся домой, в родную семью, победителем.

Грядинский, заменивший замполита 305–го батальона, рассказал о подвиге командира отделения Скакуна. Его отделение быстрее всех достигло совхоза Мысхако и, встреченное сильным огнем, залегло вблизи строений. Пристально наблюдая за противником, Скакун заметил, что гитлеровцы перетащили через улицу и установили за домом пулемет, готовясь встретить огнем приближавшуюся к совхозу нашу роту.