Земля плоская. Генеалогия ложной идеи

В США этой борьбе посвящено множество книг – популярных, хотя зачастую легковесных в научном плане. Началось ее описание с «Истории жизни и путешествий Христофора Колумба» (A History of the Life and Voyages of Christopher Columbus) американского историка и романиста Вашингтона Ирвинга. Книгу, опубликованную в 1828 году в Лондоне и США, ждал заметный успех, она часто переиздавалась. План, заявленный автором, понятен: рассказать о жизни человека, «который благодаря дерзновенности своего гения, своей несгибаемой воле и своей беспримерной храбрости свел воедино дальние пределы земли»224. Ирвинг пытается изобразить Колумба как героя эмпирической науки и храброго искателя приключений, как человека рационального и прогрессивного, который, делая логические выводы и опираясь на чтение научных трудов и наблюдения путешественников, в одиночку восторжествовал над замкнувшимся на самом себе средневековьем. Это сочинение появилось в необычном контексте и использовалось по обе стороны Атлантики для увековечения идеи конфликта науки и религии.

Из бестселлеров об истории этого мифа следует назвать еще одну очень популярную в свое время книгу Джона Уильяма Дрейпера с недвусмысленным названием «История конфликта религии и науки» (History of the Conflict between Religion and Science), опубликованную в 1874 году, – она не раз переиздавалась и переводилась в Старом Свете. Дрейпер, сын проповедника британской методистской церкви, в 1839 году стал профессором химии в Нью-Йоркском университете. Он опубликовал свой труд, когда полемика между последователями теории эволюции и приверженцами буквального прочтения Писания была в разгаре, и рассчитывал изобличить попытки религии, а точнее – разных религий, контролировать научные изыскания: он считал, что может положиться на совершенное знание как веры, так и науки. С первых строк предметом его пристального внимания становится католицизм, рассматриваемый в контексте папской власти, якобы требующей «политического первенства » и «возврата к средневековым установлениям»225. И вновь проблема не в реальных конфликтах XIX века, а в переписывании истории: «Антагонизм, который мы наблюдаем, есть продолжение борьбы, начавшейся, когда христианство сделалось политической силой. С этого момента Религия и наука противостоят друг другу»226. Дрейпер считает, что история науки должна также учитывать конфликт, с одной стороны, так называемой «экспансивной силы человеческого разума, а с другой – гнета традиционной веры и человеческих интересов»227; история представлений о форме Земли вполне вписывается в хронику долгой битвы, неизбежной в силу абсолютно непримиримых характеров как науки, так и религии, – для него этот конфликт символичен. За первой главой, названной «Истоки науки», следует вторая, с недвусмысленным заглавием «Истоки христианства. Его трансформация при получении гражданской власти. Отношения с наукой». Во второй главе греческая наука, относимая к точным, рожденным из наблюдения, противопоставлена христианскому учению, для которого как будто и не существует ничего, кроме Священного Писания:

Язычество […] стояло на том, что наука обретает себя только через неустанное наблюдение и человеческий разум. Христианство же, напротив, заявляло, что основа любой науки в Писании и традиции Церкви. […] То есть Писание несет в себе всю полноту необходимых знаний228.

В таком аспекте вопрос о форме Земли – основополагающий, ведь Августин изображен непререкаемым авторитетом христианской науки, чье учение якобы привело «теологию к антагонизму с наукой»229. Он якобы лишил Библию ее настоящего предназначения, сделав «высшей инстанцией научной истины», – и читатель не понимает, цитата это или интерпретация самого Дрейпера:

Земля есть ровная поверхность: небесный свод над нашими головами скруглен, как купол, или, если говорить словами святого Августина, натянут, как шкуры, коими обшивают шатры. Звезды, солнце и луна движутся по нему, даря человеку свет днем и ночью. Земля была создана из ничего, населяющие ее племена, как и растения с животными, сотворены за шесть дней; над небесным сводом – небеса, а в бездне под нашими ногами – ад и тьма230.