Земля под крылом

- ...Извините, товарищ командир. Не хотел вас расстраивать еще больше. Вы и так были взволнованы... Вдовенко вчера не прикрутил воздушную трубку к цилиндру.

- Здорово получается: не хотел расстраивать, потому что я был взволнован. А не подумал о том, что над целью пришлось ходить с выпущенными шасси. За мной шла целая группа. Что могло случиться, представляешь?

- Да-а.

- Если бы группа не выполнила задание-тебе грозила бы штрафная рота по меньшей мере... С Вдовенко разбирайся сам. А тебе...

Я наложил на инженера взыскание. Потом поведение Трусова обсудила первичная партийная организация и тоже наказала его.

Чтобы не возвращаться к этому, расскажу еще об одном случае, который тоже говорит о том, к чему приводит небрежность, неуважение к приказу во фронтовых условиях.

Да, собственно, почему только во фронтовых условиях! Я уже рассказывал о Бондаренко, с которым мы летали на Урале. За любую вольность в воздухе приходится расплачиваться сторицей.

...Это произошло уже позднее, в конце осени 1944 года, когда мы воевали в Польше, на Сандомирском плацдарме. Командование приказало получить в запасном полку, стоявшем под Киевом, двенадцать самолетов с экипажами и перебросить их на наш аэродром. Одновременно со мной в этом же полку получил двадцать машин с такими же молодыми летчиками майор Бочкарев и должен был перебросить их на 3-й Украинский фронт.

Четыре дня мы сидели на аэродроме под Киевом,

ожидая благоприятной погоды на маршруте. На четвертый день, точнее в его вторую половину, вылет разрешили, приказав сделать обязательную посадку на промежуточном аэродроме в районе Житомира.

Когда наша группа уже находилась в воздухе, было видно, что и Бочкарев со своими ведомыми тоже готовится к вылету.

Всю дорогу нас сопровождала чудесная погода. Ни одного облачка не висело в небе. Только у Житомира ухудшилась видимость - появилась дымка, как предвестница надвигавшегося ненастья.

Мы благополучно приземлились, зарулили на стоянки. В это время над аэродромом прошла группа штурмовиков, повернула на юго-запад в сторону Карпат.

Ночью меня срочно вызвали в штаб. Посыльный абсолютно ничего не знал о том, что случилось.

- Вас вызывает дежурный по перелетам Киев - Москва, - сообщил дежурный по штабу, отдавая телефонную трубку.

- Товарищ Девятьяров, - послышался приглушенный голос, - когда вы вылетали, какое имели задание? Я сообщил время нашего вылета и добавил:

- В полетном листе указана обязательная посадка в районе Житомира, что мы и сделали.

- Какое задание было майору Бочкареву?

- Не знаю. Об этом мне не говорили. Видел только, когда был на стоянке своих машин, как группа из двадцати самолетов прошла над нами и ушла на юго-запад. Думаю, что это майор Бочкарев.

- Хорошо. На этом все.

Дежурный по штабу ничего не знал о том, почему поднялась такая тревога.

Мы пробыли под Житомиром два дня, а затем вылетели на Львов, потом - на Сандомирский плацдарм.

Позднее выяснилось, что Бочкарев, видя прекрасную погоду в районе Житомира, не стал приземляться на промежуточном аэродроме, а повернул в Карпаты, где стояла их часть. Горы встретили их дождем, облачностью до самой земли. Неопытные молодые летчики растерялись, не смогли пробиться до конечной цели, вернуться назад не хватало горючего, и они, кто где и кто как, совершили вынужденную посадку. Конечно, при этом не обошлось без крупных аварий.

Вот так, не провоевав ни дня, ни разу не встретившись с фашистом (а как об этом мечтали в училище!) многие из этих парней оказались в госпитале и только из-за того, что их ведущий оказался самонадеянным человеком.

...Западнее Ясс находился небольшой населенный пункт, в котором размещался командный пункт 5-й танковой армии Ротмистрова. 5 мая сюда прорвались фашистские танки. Противотанковой артиллерия не было, отбивались чем придется. Вместе с Ротмистровым здесь находился в то время командир авиационного корпуса генерал В. Г. Рязанов. Они вызывали "Ильюшиных".

Мы взлетели пятеркой "Илов" в сопровождении четырех истребителей. Когда вышли на цель, дым от пожаров, поднимавшийся чуть ли не на километр, ослепил летчиков. А немецкие зенитки стреляли и стреляли, окружая нас плотным кольцом снарядных разрывов.

Я медленно развернул группу.

- Девятьяров! Куда ты пошел? - раздался в шлемофоне голос командира корпуса.

- Товарищ генерал! Не могу найти цель! Ничего не видно! Зайду снова! .

- Правильно! Действуй!

Вырвавшись из дыма и обстрела, мы сориентировались по реке Серет и железнодорожному мосту через нее. Отсюда мы и ударили во фланг по фашистским танкам из пушек, пулеметов, реактивными снарядами, нашими "малютками". Фашистов задержали, но и нам досталось. Из пяти "Илов" только один вернулся не поврежденным. Один сел на вынужденную на нашей территории, у меня ранили Саленко, была повреждена радиостанция.

Тогда мы подожгли шесть танков врага, ликвидировали угрозу командному пункту танковой армии. Ее командующий Ротмистров представил всех нас к награждению орденами и медалями Советского Союза. Меня наградили орденом Александра Невского.