Земля пребывает вовеки

И эта его идея получила полную поддержку! Это было лучшее свидетельство тому, что люди — особенно мужчины — рождаются очень любопытными. У них все время чешутся ноги, им хочется идти куда-то, видеть что-то новое. Идти хотели все, но всем было нельзя. Первым отпал Иш, который был плохим путешественником после памятной схватки с пумой. Джордж был слишком стар. Эзра, несмотря на возражения, тоже был выкинут из числа кандидатов, так как он меньше остальных был способен заботиться о себе. А что касается мальчиков, то все, кроме них самих, согласились, что им нельзя оставлять, жен и детей. В конце концов все сошлись на том, что могут отправиться только Роберт и Ричард, самые молодые, но уже способные позаботиться о себе. Их матери, Молли и Эм, смотрели на это мероприятие с сомнением, но энтузиазм остальных преодолел их возражения. Роберт и Ричард были счастливы.

— Какое приключение! — вырвалось у Иша. — Я многое бы отдал, чтобы самому участвовать в путешествии. Ведь можно увидеть людей. Не отдельных людей, а целые сообщества. Можно посмотреть, как они решают свои проблемы, как приспособились к новой жизни…

К этому моменту свечи догорели. Часы показывали десять часов. Правда, время было приблизительным, так как Иш давно не проверял часов, и большие часы в его гостиной служили стандартом времени для всего Племени. Но, конечно, для людей, живущих без электричества, это было позднее время.

Постепенно все поднялись и разошлись по домам. Иш и Эм отослали Роберта в постель, а сами сели в гостиной.

Иш ощутил приступ ностальгии. Все вокруг так изменилось, но временами ему казалось, что не изменилось ничего. Как будто вернулись Старые Времена и теперь он, а не Роберт, молодой, поднимается в спальню по лестнице. Он, а не Роберт, смотрит сейчас вниз с лестницы и видит, как его отец и мать ходят по гостиной, выбрасывают пепел из пепельниц, поправляют подушки на диване и креслах, наводят в комнате порядок. Это обычное занятие должно было успокоить взбудораженные нервы перед сном.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда он проснулся на следующее утро, Эм уже встала. Он долго лежал, наслаждаясь покоем. И затем вдруг его разум снова начал работу, начал строить планы.

А потом пришло раздражение. — Я думаю чересчур много, — решил он.

Почему его разум не даст ему возможности отдохнуть, полежать спокойно, не строить планы на будущее, на следующие двадцать четыре часа или двадцать четыре года? Почему он не может полежать спокойно хотя бы минутку? Нет, что-то внутри его шевелится, ворочается и, хотя тело лежит без движения, внутри его идет непрерывная работа, как будто крутится вечный двигатель, мотор. Мотор! Сегодня же нужно подумать о моторе!

Спокойное состояние между сном и пробуждением оставило его, и он откинул одеяло.

Утро было прекрасное, солнечное. Хотя воздух был свеж, Иш вышел на маленький балкон и встал там, глядя на запад. За эти годы деревья выросли, но все еще можно было видеть верхушки гор, большую часть гавани с двумя громадными мостами.

— История повторяется, — подумал он. — Но всегда с вариациями.

Да, у него была возможность много думать об истории! История с ее повторениями совсем не похожа на тупого ребенка, вновь и вновь повторяющего таблицу умножения. Нет, история — это художник, сохраняющий общий сюжет, но изменяющий детали, она — композитор, украшающий главную тему произведения причудливыми вариациями, переводя мелодию в другую тональность, поднимая ее на октаву выше, подключая нежные скрипки или ворчливые тромбоны…

Но мосты! Он снова посмотрел на мосты, как на луч света во мраке. Он там уже давно не бывал. Ведь это долгое путешествие, даже на собаках. Пришлось было бы даже где-то устраиваться на ночлег. Но он все еще хорошо помнил этот мост, и отсюда его было хорошо видно.

Он вспомнил, каким он был когда-то: шесть рядов бешено мчащихся автомобилей и автобусов, а на нижних уровнях грохотали тракторы, электропоезда. Сейчас же, он знал это, на мосту был лишь один автомобиль, стоящий возле пешеходной дорожки. На желтой регистрационной карточке до сих пор можно было бы прочесть имя Джон С. Робертсон, и цифры, означающие номер одной из улиц Окленда. Шины наверняка уже спущены, а некогда ярко-зеленый автомобиль превратился в тускло-серый.

Наконец Иш вышел из состояния полной отрешенности и пошел бриться. Прикосновение острой стали привело его, как обычно, в бодрое состояние духа. Он уже был снова готов к действиям и начал обдумывать то, что нужно сделать сегодня. Во-первых, туалеты и колодец. Затем подготовка к экспедиции. Нужно посмотреть, что можно сделать с автомобилем. Может быть, можно будет на нем пуститься в дорогу. В дорогу не только в прямом смысле, но и в переносном — в дорогу возрождения цивилизации.

Он закончил бритье. Но ему не хотелось убирать бритву, поэтому он снова намылил лицо и снова стал водить бритвой…