Земля предков

Плохо, когда в стане противника нет твоих соглядатаев, а у него в твоем – есть.

Ладога легла в руки Водимира, как спелый персик.

От всей Хрёрековой дружины – три зеленых, как июньские яблоки, отрока.

Дружина Гостомысла…

Этих осталась примерно половина. Остальные под предводительством Бобра были с нами.

Хорошо хоть Гостомысл со своими успел запереться в крепости. Хорошо, что крепость к осаде всё же подготовили, поскольку вероятность того, что войско Водимира окажется сильнее нашего – допускалась.

Жена Хрёрека, Светозара, вместе с челядью тоже успела укрыться в крепости. А вот семьи большинства ладожан – нет. В целях секретности рядовых граждан никто не предупреждал о возможном налете.

Вот ими-то и занялись люди Водимира, когда стало ясно, что с ходу ладожскую крепость не взять, даже с учетом почти десятикратного превосходства в численности.

К тому же грабить куда привлекательнее, чем лезть на стены без подготовки. Грабить вообще весело. Любимое развлечение победителей. Грабить, насиловать, убивать. И Водимирова гридь веселилась вовсю, невзирая на то, что ладожские – одного с ними языка. Оно и проще, когда язык – общий. Легче выпытывать, где деньги запрятаны.

Разграбили, как потом выяснилось, и мой недостроенный дом. Богатств в нем особых не было – мы ж не дураки: деньги в открытом доступе хранить. Так что дом не столько разграбили, сколько запакостили. Из наших при этом никто не пострадал. Весь мой маленький хирд был со мной.

О том, что случилось в Ладоге, мы узнали от Хрёрекова отрока. Вьюноши, которому не удалось поспеть в крепость до того, как там затворили ворота.

Паренек выжил, потому что ухитрился забраться на крышу терема и пересидеть там до темноты.

И он всё видел.

Как потрошили Ладогу.

Как люди Гостомысла попытались сделать вылазку – и едва не поплатились. Водимир оказался не дурак: оставил поблизости от ворот заслон сотни в три бойцов. В результате вылазки численность защитников крепости сократилась на четверть. Счастье, что ворота удалось отстоять и запереть.

Больше Гостомысл наружу не лез. Наблюдал с башни, как враг изничтожает его столицу, и, надо полагать, скрипел зубами от бессилия.

В переговоры вступить не пытался. Да и не с кем было.

Так прошел день.

Когда стемнело, Хрёреков отрок спрыгнул на оставленную у стены телегу с сеном, перелез через частокол, украл чью-то лошадь и дернул из города. Он успел отмахать три поприща, когда его перехватил варяжский дозор.

Глава 33 Княжий совет

Ночной совет был собран немедленно.

Начали с того, что в захвате Ладоги обвинили меня. Мол, план был мой, моя и ответственность. Старшие дружинники Гостомысла разорались, как чайки на птичьем базаре. Их можно было понять: у многих семьи в Ладоге и что с родней – неизвестно.

Кто-то даже рискнул упрекнуть меня в сговоре с Водимиром. Жаль, не разглядел, кто именно. Уж я бы ему язык укоротил.

Унял крикунов Бобр. Напомнил, что ответственность несет тот, кто принимает решение. То бишь наши князья.

Тема была закрыта, и совещание перешло в конструктивное русло.

И тут меня здорово удивили. Я-то полагал, что мы всей силой немедленно двинем на выручку Гостомыслу. Но этот вариант отстаивали только люди ладожского князя. Притом не все и без особого энтузиазма. Остальные…

Блин! Наверное, я никогда не пойму психологии жителей Средневековья. Совсем недавно тот же Хрёрек поставил интересы жителей Ладоги выше интересов собственного хирдмана, то есть меня. А теперь – пусть грабят и режут на здоровье, так получается?

И резкая смена политического вектора вызвана не чем иным, как все теми же бабосами. И озвучил основополагающую идею не кто иной, как Хавгрим Палица. В самом начале совещания. И это было первое, что он сказал, когда услышал сообщение отрока-информатора.

– Ха! – воскликнул берсерк. – Вот так удача! Получается, в новом гарде Водимира-конунга воинов не осталось!

И нахмуренные чела наших вождей – как же, пропустили Водимира в Ладогу! – мгновенно разгладились. Провал операции превращался в нечаянный успех.

Полчаса обсуждения – и защитники спасательной операции вдребезги разбиты сторонниками встречного грабежа.

Я помалкивал. Мне было интересно, что скажет Хрёрек.

Князь-конунг тоже отмалчивался. Ждал, когда выговорятся остальные. Выговорились. И пришли к единодушному: немедля идти грабить Новый город.

Но у нас не демократия покуда. Решает вождь.

Хрёрек подождал, пока наступила тишина. И обратился ко мне:

– Мне говорили, что у тебя в дружине, Ульф, один из дренгов когда-то ходил под знаменем Водимира?

– Верно, – признал я.

– Как его зовут?

– Траусти. Но раньше он откликался на Домаслава.

– Траусти… Хорошее имя. А скажи: есть у него родня в Новом Городе?

– Думаю, да, а что?

– А как думаешь: примет ли его Водимир, если твой дренг захочет вернуться?

Не понял. Он что, в шпионы моего бойца наметил?

Нет, не в шпионы.

План Хрёрека оказался покруче.

– К Новому городу Водимира мы не пойдем, – огорчил он своих «офицеров». – Сейчас. И к Старому тоже. Я не хочу грабить. Я хочу править. И помеха у меня одна – князь Водимир.

– И его дружина, – напомнил Ольбард.