Земля предков

И правильно, что не пытался. Я бы тогда его убил. А так тюкнул по макушке плоскостью Вдоводела сначала одного, потом второго и вышел наружу как раз тогда, когда там уже собралось мое невеликое воинство.

– Ну что, хёвдинг, будем ждать Хрёрека или сами Водимирову крепость возьмем? – поинтересовался Харра.

– Я думал, ты поумнее, Стрекозка, – хмыкнул Свартхёвди. – Не придет конунг. Водимира ждать будет на перехвате.

– Ты больно умный! – фыркнул варяг. – Здесь, за стенами, его куда сподручней бить было бы.

– Вот я и говорю: рано тебя хускарлом сделали, – заявил Медвежонок. – На стены он и не попер бы. Отошел и ждал, изготовившись, когда мы сами наружу вылезем. Выходит, нам с ним так и так в поле биться бы пришлось, а для засады, чтоб ты знал, лучшего времени и места нет, чем когда вражье войско со всех ног мимо тебя спешит дом свой оборонять.

– Умно! – признал Харра.

– То-то! Учись, малый, пока жив!

– Если вы наговорились, то давайте двигаться, пока всех собак здесь не разбудили, – вмешался я в познавательную беседу.

– Тремя десятками – на Водимирову крепость?

– Стрекозка! Что с тобой? Когда мы крепость франков брали, нас, помнится, всего девять было. Не боись! Телят твоих на стену умирать не погоним!

– Если хёвдинг велит, я на стену хоть в одиночку пойду!

Это кто у нас такой храбрый? Ну да, сынок Трувора, разумеется, понимает по-скандинавски.

Договаривали они уже на бегу. Сколько бы народу ни оставил Водимир на своем подворье, лучше застать их сонными, а не с луками на стенах.

В крепости было тихо, если не считать негромкой переклички часовых. Судя по голосам, их было четверо и располагались они по углам крепости. Но я подозревал, что этой четверкой численность охраны не ограничивается. Мне помнилось: у ворот тоже парочка имелась. И тот отрок у калитки, что выпускал меня искупаться.

Мои бойцы уже приготовились сооружать «живую лестницу» – для крючьев с веревками стена была высоковата. Я сделал знак: погодите. И двинулся к калиточке. Вдруг удастся проникнуть внутрь дуриком?

Ну-ка…

Я пнул пару раз калитку и, услыхав, как с той стороны завозились, отбарабанил заковыристый ритм.

Нет, не сработало. Не открылся сезам.

С той стороны откашлялись и поинтересовались хрипло:

– Кого там мавки пригнали?

– Я это! – невнятно буркнул я. – Открывай давай!

– Я – это кто? – не повелся хрипатый. – Имя назови или проваливай.

К этому вопросу я был готов.

– Задорей, ешь тя опарыш! Отпирай, пока не осерчал!

– Задорей? А мы думали: ты сбег…

Калитка отворилась, и сторож, приземистый дядя с седой бородой, уставился на меня.

– А где Задорей?

Сильный вопрос.

– Там, – показал я на небо и двинул дядю рукоятью Вдоводела промеж глаз. Потом отодвинулся, пропуская Палицу и Гуннара. Скандинавы в темноте видят лучше меня, а территория им тоже знакома.

– Медвежонок, Скиди, Тьёдар, Гуннар – зачистите стены, – прошептал я, очень надеясь, что наш с дядей диалог не встревожил стражу на стене. – Тови – ты с ними. Брат, как закончишь – крикнешь совой. И сразу – в княжью часть терема. Гуннар покажет, где. Харра! Когда Свартхёвди даст знак, проверишь двор, конюшни и прочее. Палица, на тебе – большой дом воинов, гридница, по-здешнему. С тобой – Хавур, Тови и Траусти. Присмотрят, чтоб не сбежал никто. Виги, ты со мной в караулку. Начали!

Свартхёвди и его тройка разбежались к башенкам – снимать часовых, а я с приемным сыном вломился в караулку…

И никого! Это что же? Дядька ворота в одиночку сторожил?

Не совсем.

Из-под лавки на меня с рыком кинулась здоровенная, размером с ирландского волкодава и такая же лохматая псина. Я сбил ее на лету, но неудачно. Завизжала, как зацепившая гвоздь циркульная пила.

Всё. Конец режиму молчания. С дальней стороны двора тут же залилось лаем еще несколько собак. В конюшне заржали кони…

– Чужие! К оружию! – завопил часовой на дальней башенке. Другой подхватил и тут же захлебнулся воплем боли.

Из казармы выскочил бронный с факелом в руке…

И повалился, сбитый стрелой. Факел очень удачно угодил в дровяной штабель у кухонного котла. Дрова занялись.

Еще один факел, брошенный со стены, описал дугу над подворьем, озарив его не хуже ракеты, высветив кучку растерявшихся молодых варягов и бегущего к дверям казармы Хавгрима, за которым с трудом поспевали Хавур, Тови и Траусти.

Еще я увидел Бури, сбившего со стены того, кто метнул факел, и наложившего новую стрелу.

И двоих людей Водимира – на княжьем крыльце…

– Бей чужаков! – завопил кто-то. – Их мало совсем!

Чёрт! Все пошло наперекосяк!

Штабель, в который угодил факел, выметнул в небо яркое пламя как раз в тот момент, когда из дверей казармы выплеснулась толпа воев, мгновенно превратившаяся в боевую линию…

В которую с разбега врезался Хавгрим, прорвал центр и ворвался в двери казармы. Что там происходило внутри, я не знал, но догадывался. Мясорубка.

Те, кто оказался снаружи, три десятка как минимум, на помощь своим не бросились, а рысцой, сдвинув щиты, покатились на тройку моих молодых, которые сначала опешили, а потом решили принять бой.