Земля русская

Однако жизнь не остановишь, и жить надо. А жить-то хочется получше, деньги, как говорится, позволяют, и «казенное» жилье не всякого уже удовлетворяет. И начинают строиться. С трудом, но ставят  с в о й  дом, притом «на уровне». Каков нынче «уровень» жилья в нашей деревне? Вопрос немаловажный, ибо касается он  ж е л а н и я  п о т р а т и т ь с я, то есть удовлетворить потребность, «овеществив» деньги.

Вот Борки, главное село птицесовхоза «Пореченский», здесь несколько таких новостроек. Одни заказывают ремонтно-строительному участку, и деревянный дом — четыре стены размером семь на девять, с верандой, без всяких надворных построек — обходится в восемь тысяч рублей. Чтобы дом стал усадьбой, к нему потребуются немалые «приложения», которые потребуют почти такую же сумму. Другие ставят сами, по своим проектам. Тут уж кто на что мудрец. Кто — рубленый, кто — кирпичный, в двух уровнях, в одном, с мансардой, с бетонированным подвалом, с гаражом, с ванной, с водопроводом, с локальной канализацией, с отопительной системой и т. д. Короче говоря, если человек решил иметь свой дом, то желает построить его с максимально возможными удобствами.

Учтено ли это желание торговлей? Пока еще нет. Купить в магазинах можно крохи из того, что требуется, и то в городских, а не в своем сельмаге. Причем «крохи» эти завозят эпизодически, «захватить» нужный товар можно случайно, заказы-заявки не принимают, ни сроков, ни количества никто не гарантирует. Острейшим дефицитом стал красный кирпич, древесноволокнистая плита, тес, печные плиты, электрошнур, дверные навесы, стекло, гвоздь и прочее. В розничной продаже вовсе нет уголкового железа, асбоцементных труб, различных утеплителей. Но ведь все это  н а д о! И остается два пути: первый — идти в контору колхоза или совхоза, второй — искать «левака». Первый выручит кое-чем, второй — чем угодно.

«Левак» заслуживает самого серьезного внимания. Тут своя механика. Помните Жору, подрядившегося благоустроить машинный двор? Жора — посредник. Не в пример неповоротливой потребкооперации, он удивительно чутко улавливает спрос и своим предложением способствует появлению новых потребностей. Эти-то «жорики» и перехватывают у торговли деньги. Трудовые рубли селянина, минуя банк, текут в карманы предприимчивых ловкачей, и возникает нерегулируемое перераспределение. «Левая» копейка оказывается куда более весомей трудовой, она — самый опасный враг производительного труда, она — родительница таких уродливых явлений, как воровство, взяточничество, пьянство, спекуляция.

Вникая в работу низовых идеологических и хозяйственных работников, я прихожу к выводу, что они мало осведомлены об экономических корнях этих негативных явлений, отсюда и некоторая их как бы беспомощность: мы, дескать, не в силах изменить положение. А между тем в их руках сильнейшее средство и возможность изжить ловкачество, это — о р г а н и з а ц и я  д е л а. Организуй строительство так, чтобы не было нужды искать материалы на стороне, — вот вам и удар по «левакам», по хищениям и спекуляции. Или такое дело, как ярмарки. Основная масса сельских жителей знает дорогу только в  с в о и  магазины, а каждый сельский магазин не сделаешь универсальным. Многие товары не находят сбыта, становятся неходовыми только потому, что нет рекламы, что лежат они там, где нет на них спроса. Надо признать, что потребкооперация в этом отношении слишком неповоротлива, и ее воздействие на промышленность слабовато.

Изучение экономики деревни позволяет сделать вывод, что наибольшую «неподвижность» проявляют деньги именно в малой деревне — их у нас абсолютное большинство, — и причина в том, что громадный рынок этот торговлей не осваивается  и н т е н с и в н о. Торговля тут пассивная: нужен товар — ищи сам. В центральных же селах, где и предложение пошире и сообщение с городом поудобнее, деньги не залеживаются, «вертятся» быстрее.

Так что забота о тратах, о возможности расходовать деньги, о расширении сферы приложения их — прямая задача хозяйственников, ибо потраченный личный рубль стимулирует интенсификацию общественного производства. К сожалению, далеко не все хозяйственники эту зависимость понимают. Они считают неким даже шиком побольше строить коммунальных домов. Иногда в разговорах слышишь, как выдают они нарастание личных сбережений за заботу о человеке, за показатель возросшего благосостояния, а падение трудовой активности, сопровождающее накопление денег, объясняют всего лишь издержками воспитательной работы. И тут, как видим, новые экономические условия требуют от хозяйственников  к а ч е с т в е н н о  и н о г о  м ы ш л е н и я, без которого теперь не обойтись.

* * *