Земля русская

Так и видится этот ультрасовременный, улыбчивый, беззастенчивый «робкий человек», не сеющий, не жнущий, а производящий одни, «мероприятия», очень точно изображенный пером публициста.

* * *

Если публицистика еще не высветила во весь рост молодого технического специалиста в деревне — его облик только складывается, — то к другой ведущей фигуре на селе — председателю колхоза — внимание самое пристальное. В очерках Ивана Васильева постоянно действуют, деловито размышляют многие колхозные руководители, писатель дружен с ними, опирается на их незаурядный опыт. Говоря о них, он не скрывает своих эмоций:

«Я люблю их, беспокойных, добросовестных, преданных идее и земле славных мужиков… Их жизнь — одна из лучших страниц в истории нашей деревни. Главная, стержневая черта их характера — брать ответственность за дела на себя. В большом и малом. Каждодневно. Они, сдвинув хозяйство однажды, неуклонно тянут его в гору…»

Писатель отдает предпочтение тем, кто руководит хозяйством бессменно по многу лет. Они, на его взгляд, наиболее устойчивы против шаблонов и скороспелых решений, они умеют вселить в людей веру в успех, проявляют удивительную в их немолодые годы расторопность, а самое главное, они мастера организации труда и управления. И пусть злословят иногда по их адресу: мол, опыт эпохи первых пятилеток и войны не годится во времена научно-технической революции, — ветераны по-прежнему на передовых рубежах современной жизни.

В книге очерков «Беру на себя» есть интереснейшие, полные внутреннего драматизма страницы, открывшие читателям мятущуюся душу одного из ветеранов колхозного движения, деятельного председателя колхоза из-под Ржева Михаила Ефимовича Голубева. В течение года писатель с глубоким знанием дела наблюдал за ходом строительства животноводческого комплекса в колхозе имени Ленина, вел дневник, изучал широкий круг разнообразных экономических, социальных и нравственных проблем в их тесном взаимодействии.

Иван Васильев рассказал, как трудно и сложно вводилось в строй некомплексное, плохо отлаженное оборудование. Главную причину неудачи автор видел в том, что сельская фабрика строилась без увязки и согласования действий многих подрядчиков: «без такой комплексности комплекса не получается». Когда сельскую фабрику наконец пустили, остро встали проблемы еще более сложные: к механизмам и аппаратам пришли люди с психологией, сложившейся в мелком производстве, и оказалась неизбежной ломка привычных трудовых взаимоотношений.

На строительстве калининского комплекса собрались люди шестнадцати различных профессий. Это совершенно особый коллектив, в котором все внове: и техника, и разделение труда. В колхозе — пять тысяч лошадиных сил машинной мощности — это двадцать пять «лошадей» на каждого трудоспособного. Автор обстоятельно обосновывает мысль о том, что необходимо срочно создавать на селе разветвленную инженерно-техническую службу.

«Судите сами, — приглашает к размышлению Иван Васильев, — машинное производство без инженерно-технической службы — это волшебный джинн без заклинателя: сила неимоверная, но не вызволенная из „бутылки“».

…Прошло известное время. Новый комплекс и после изнурительной переналадки оборудования продолжал работать с перебоями: то один механизм выходил из строя, то другой, аварийные ситуации случались постоянно. Надои снизились, план не выполнялся. Председателя колхоза Голубева стали прорабатывать. Особенно драматично сложилась ситуация, когда производственные показатели в работе комплекса резко снизились, начались вызовы в район на «проработку». Коллеги Голубева, привыкшие видеть своего председателя в почете и уважении, только руками разводили: «Слушай, за что тебя так?!» Голубев растерялся, потерял интерес к делу, поник…

Писатель не скрывает, что иногда и его посещает нерешительность: «Я в затруднении: писать о том, что вижу, или не писать?» — признается он в своем дневнике. «Тебе писать надоело, а работать как?» — в сердцах одернул его председатель колхоза. И автор решил: