Земля русская

Когда эсерка Каплан совершила злодейское покушение на жизнь В. И. Ленина, Обух дни и ночи дежурил у постели Ильича. В последующие годы он является лечащим врачом и другом семьи В. И. Ленина. В 1920 году семью Обуха постигло несчастье: умер сын. В. И. Ленин направил Владимиру Александровичу и его жене письмо, в котором не только выразил свое соболезнование, но и постарался поддержать их в трудную минуту. Владимир Ильич писал: «Надо побольше твердости, чтобы при чертовской переутомленности от непомерной работы вы оба могли перенести этот удар, ибо работников очень уж мало»[6].

* * *

Надежда Константиновна Крупская письменно засвидетельствовала:

«Тов. Космачев начал работать у Владимира Ильича с августа 1918 года. С тех пор тов. Космачев ездил с Владимиром Ильичем, обслуживал всю нашу семью. После смерти Владимира Ильича ездил со мной и Марией Ильиничной. До сих пор тов. Космачев ездит со мной, и я знаю его как опытного, честного, добросовестного и преданного работника и товарища.

10-го июня 1938 года».

Я прочитал это свидетельство в материалах Себежского краеведческого музея и поехал посмотреть на деревню Охрамеи, из которой вышел Петр Космачев. Среди сосновых лесов, меж крутых сопок затерялась эта маленькая теперь — всего семь изб — деревенька. Бедная тут земля, никогда не давала она большого хлеба, и сыновья крестьянские, подрастая, уходили на заработки в Питер. Ушел в свое время и Петр Космачев, поступил на завод, стал большевиком. В Охрамеях и посейчас стоит осевшая углами изба, в которой он когда-то родился и в которую на лето приезжает его племянница, уже пенсионерка, Елизавета Сергеевна Космачева.

Сидели мы с ней на завалинке, разговаривали, и подумалось мне вдруг, что вовсе не случайно столько псковских и тверских мужиков были близки к Ленину. Близость к Ленину — свидетельство душевной чистоты и идейной преданности человека. Значит, земля наша, деревня русская таких людей давала, которых ценил Ленин.

* * *

Учительская династия Раменских, которой уже более двухсот лет, началась в селе Мологино под Ржевом.

В войну дом Раменских сгорел. Погибла богатейшая библиотека, переписка с видными людьми, а возможно, и письма членов семьи Ульяновых, имевших тесную связь с Раменскими. Удалось спасти несколько опаленных огнем книг. В одной из них обнаружили тоненькую брошюрку — экземпляр Программы и Устава Российской социал-демократической партии. Работники архива Института марксизма-ленинизма помогли установить, что брошюра побывала в руках самого Ленина, о чем свидетельствуют его карандашные пометки на полях. На обложке была установлена личная подпись В. И. Ленина, а ниже название города, где проходил II съезд РСДРП.

Как ленинский экземпляр Программы попал в село Мологино, остается загадкой, но, бесспорно, брошюра сыграла большую роль в деятельности Мологинской социал-демократической группы, действовавшей в 1904—1907 годах. В группу входили учитель Николай Пахомович Раменский, братья Смольковы, учитель и агроном, помощник лесничего Батович, учитель Гаврилов, крестьяне Царьков, Королев, Алексеев. Группа имела подпольную типографию. Здесь, в селе Мологино, печаталась первая Программа РСДРП, возможно, с того самого ленинского экземпляра, который, по всей вероятности, привез из Симбирска Алексей Пахомович Раменский.

Жизнь Алексея Пахомовича была тесно связана с семьей Ульяновых. В то время он учительствовал в Симбирской гимназии. В своем дневнике он тепло отзывается об отце Ленина — Илье Николаевиче, под руководством которого работал. Сын Алексея Пахомовича, Анатолий, дружил с Дмитрием Ильичем Ульяновым.

Село Мологино вошло в историю как один из центров, где группировались социал-демократы деревни начала XX века, имевший через Раменских связь с Лениным.

* * *

В колхозе под Ржевом открывали памятник. Человек, высеченный из камня, смотрел в прозрачную даль. Прямо перед ним — поле пшеницы, справа — деревня, слева, за пожелтевшим березником, — другое поле, через которое пролегла недавно автострада. За автострадой — ясно видимый Ржев.

По тому, дальнему, полю шел этот человек в последний раз. Там, где была когда-то сторожка, прозвучали выстрелы — из четырех кулацких стволов в упор… С того поля комбайнер Василий Волков принес к памятнику колосья. Не потому, что не было цветов. В колосьях был смысл жизни обоих — и того, кто изваян теперь в камне, и того, кто срезал их сейчас и принес к памятнику. Колосья были нитью, незримо связавшей этих людей. Того, кто мог бы быть теперь дедом, и того, кто по возрасту годился ему во внуки.