Земля Серебряных Яблок

Джек отвернулся, прошелся вокруг очага, глядя прямо перед собою и ощущая справа теплое дыхание огня. Обзор сместился — от птицы к полке с пучками сухих трав, затем к дальнему углу комнаты, погруженному в полумрак. Но даже тут было интересно. Прямо над кроватью Барда в стене обнаружился ряд мелких дырочек, где когда-то что-то крепилось. Раньше Джек их не замечал.

«А заклинание кто повторять будет?» — отчитал себя мальчик.

И принялся размеренно читать про себя. Трудно было отслеживать, сколько кругов он описал: Джек умел считать только то, что видел перед глазами. От непрерывно меняющегося перед глазами вида голова слегка кружилась. Один раз он даже случайно ступил в угли и обжег ногу. Обойдя очаг трижды три раза (хотелось бы надеяться, что так!), Джек остановился и уставился в огонь.

Зелено-голубые языки пламени почти все погасли. Теперь огонь горел самый обычный, желтый. Вот и все.

Джек вдохнул поглубже и начал все сначала. Он совершал обряд до тех пор, пока глаза у него не начали слипаться и он не сбился со счета. Кроме того, кажется, в последний раз его угораздило вместо «за девять морских валов» сказать «за девять морских коров». Мальчуган притушил очаг и отправился спать.

А Пега все глядела на угли своими маленькими яркими глазками; уши ее оттопыривались, как будто сторожко улавливая какой-то далекий звук.

«Небось летучих мышей слушает», — подумал Джек, уже засыпая.

Глава 6 Свет издалека

Настала пора окота, но в этом году Джека искать новорожденных ягнят не посылали. В помощь отцу приставили других деревенских мальчишек. Джек то и дело видел, как бедолаги уворачиваются от злобных черномордых овец, которые так и норовят наподдать лбом. Сам он по этой работе нисколечко не скучал — зато с тоской вспоминал, как приятно бывало прийти домой к маминому супу из ракушек и пресным лепешкам. Люси выбежала бы навстречу, повисла бы у него на шее. Он бы сел на свое любимое место, а мама негромко рассказывала бы, что натворили куры и какое растеньице развернуло первый лист.

Джек утер глаза рукавом. А ему — плевать! Он — взрослый человек, ученик барда, у него важные обязанности. Затверживать наизусть поэзию, заучивать заклинания, призывать туман. Домашней работой по большей части занималась Пега. Она таскала со взморья бревна, прыгала по скалам в поисках моллюсков, выбирала из овса долгоносиков.

При каждой возможности Джек упражнялся в заклинании прозрения. Порою ему казалось, будто огонь меркнет. Порою воздух словно покрывался рябью, как пруд под первыми каплями дождя. Но перед глазами тотчас же прояснялось, и приходилось все начинать сначала. Мальчугану не давало покоя, откуда все-таки падает свет на нарисованную камышинку. Бард его об успехах не спрашивал, а сам Джек ничего не рассказывал.

Зима ушла. Холмы оделись в зеленую дымку, облака сменили цвет с серого на белый. Застрекотали сверчки, с юга подул теплый ветер, над цветами закружились первые пчелы. Пчелы напомнили Джеку о маме, и мальчуган опять погрустнел.

Из Беббанбурга, ведя в поводу осликов, пришли пикты-коробейники и возвестили о своем прибытии звуком рога.

— У них все на свете есть! — закричал Колин, сын кузнеца, явившись с ежедневным подношением хлеба. — И горшки, и ножи, и трехзубые остроги на угря, и даже швейные иголки! А мне велено подглядеть, как они иголки делают. А то они отцу не рассказывают.

— А что еще они привезли? — поинтересовался Бард.

— Да всякую скучную ерунду, пергамент например.

Все, что не из железа, Колина совершенно не занимало.

— Пергамент? — оживился Бард.

— Целую кучу! Брат Айден как раз пытался выторговать кусок.

Колин вручил корзину с хлебом Пеге и убежал по своим делам.

— Пергамент бы и мне пригодился, — задумчиво протянул старик. — Брат Айден знает секретный рецепт для чернил, которые не выцветают с годами. Знаете что? А давайте завернем еды в дорогу и устроим себе выходной.

Но Джеку идти не хотелось. Там будет отец, и самая мысль о том, чтобы столкнуться с ним лицом к лицу, казалась невыносимой.

— Рано или поздно тебе придется с ним встретиться. Ты же не можешь провести здесь безвылазно остаток жизни, — промолвил Бард.

— А вот я Джайлза Хромонога не боюсь, — объявила Пега, приплясывая на месте. — Я — свободная, он меня и пальцем тронуть не может.

— Заткнись уже, — буркнул Джек.

Бард надел белый плащ. Пега украсилась венком из цветов («Что ее внешность нимало не улучшило», — подумал Джек) и уложила в корзинку хлеб и сыр.

— Ты точно не с нами? — переспросил старик уже от двери. — А то бы, может, поиграл в «Быка в хлеву». Тебе бы это куда как на пользу пошло.