Земля соленых скал

Мы уже прошли немалый путь, когда Танто остановился на отдых. И тогда я в первый раз огляделся вокруг, посмотрел вниз на большую Долину Соленых Скал и взглянул вверх. Мы прошли уже половину пути к перевалу, хотя до полудня было еще далеко. Беспорядочное нагромождение скал заслоняло нам вид как на долину, так и на перевал. Но на фоне серебристой пелены облаков четко выделялся огромный бело-серый силуэт Скалы Орлов. Она наклонялась к нам, будто чем-то угрожая или что-то обещая. Я смотрел на нее с ненавистью. Она была врагом, убийцей Овасеса и Желтого Мокасина. До сих пор я боялся на нее смотреть боялся, что меня победит мой собственный страх, что я испугаюсь угроз злых духов гор. Но сейчас в моем сердце уже не было места тревоге. Я знал, что теперь я ее ненавижу за смерть Овасеса и Мокасина. И буду с ней бороться, как равный с равным.

Мы не разговаривали. Танто выделил себе и мне по небольшой порции пищи. Удобно устроившись на плоской глыбе, мы жевали сочное, еще не замерзшее медвежье мясо. Вдруг Танто указал на что-то рукой, я вскочил: над нами поднялась от Скалы Орлов большая птица и поплыла в сторону долины, но, встреченная порывами ветра, быстро повернула к горам и, медленно размахивая крыльями, скрылась за снежной вершиной, как раз там, где должен был быть перевал. Мы переглянулись. Не был ли это знак? Хороший или плохой? На этот вопрос ответить мог только Горькая Ягода. Он разъяснил бы нам, была ли птица посланцем злых духов или вестником Овасеса, указывающим нам дорогу. В глазах Танто, так же как и в моих мыслях, надежда боролась с беспокойством, отвага с тревогой. Но оба мы понимали одно: то, что должно произойти, пусть произойдет скорее. Не будем оттягивать. Пойдем вперед.

Мы снова привязали лыжи и тронулись в путь. Я не чувствовал усталости. Несколько кусков мяса прибавили мне свежих сил, и я немного ускорил шаг. Нагоняя Танто, я заставлял и его идти быстрее. Только когда он сердито оглянулся, я снова приспособился к ритму его медленных, но настойчиво равномерных, осторожных шагов.

Дорога становилась все труднее.

То и дело преграждали путь обрывистые кручи. Хотя мы шли по протоптанному следу, нога все чаще соскальзывала на крутых склонах, все чаще из-под снега торчали острые грани камней, покрывавших верхнюю часть склона. Нужно было следить, чтобы не сломать лыжи.

Когда я как-то оглянулся назад, я чуть не крикнул. С места, где я стоял, открылся вид почти на всю западную часть долины, и там, между двумя каменными стенами, сходившимися вдали, я увидел маленькие точки наших шатров, дымки, какие-то следы движения и жизни.

Это было так, словно я услышал приветствие самых близких.

- Сат-Ок!

Гневный, хотя и тихий голос Танто оторвал меня от вида нашего лагеря. Но брат задержался не только для того, чтобы позвать меня. Он решил, должно быть, что идти на лыжах уже невозможно. Скрытые под снегом камни были слишком опасны, а повреждение лыж сделало бы нас совсем беспомощными в дороге через чащу.

Прикрепив их за спиной, мы тронулись дальше. Только теперь я понял, почему два дня назад, когда я глядел на воинов, которые шли к перевалу, мне казалось порой, что они не двигаются с места.

Начался самый тяжелый участок дороги. Склон становился все круче. С одной стороны нашей дороги вырастали все более обрывистые скалистые скаты.

Танто не ускорял и не замедлял шагов, но сейчас усталость уже давала себя знать. Оба мы тяжело дышали. Пар изо рта, замерзая в морозном воздухе, оседал на ресницах и бровях, а в то же время с висков и лба катился пот.

Хуже всего было то, что на такой высоте нас стал донимать горный ветер. Сначала он был быстрым, но легким, а потом все крепчал. Он то ударял нам в спину, то забегал сбоку, то сыпал пригоршни сухого снега прямо в глаза.

Танто снова остановился. Я сначала не понял, но, присмотревшись, сообразил, почему мои ноги уже давно утопают глубоко в снегу.

Я шел сейчас лишь по следу... Танто. Справа, на крутом скате горного склона, оставались последние следы тех, кто долгие сумерки, ночь и весь следующий день пытался отыскать засыпанных снегом воинов. Мы обходили стороной дорогу лавины. Над нашими головами вырастал силуэт Скалы Орлов. Где-то здесь остался Овасес, где-то здесь лежал Желтый Мокасин, веселый и храбрый охотник, быстрый, как молодой олень.

Мне не хотелось смотреть вверх. Иногда казалось, что мы уже совсем близко, что вот-вот перед нашими глазами откроется вид свободного края. Но я знал этот горный обман, когда кажется, что вершина все время приближается, но никак не приблизится.