Земля святого Витта

Свадьба гудела и гремела, вот уж невеста побежала сквозь кусты от жениха, вот уж и догнать бы ему ее, да увернуться, да побежать бы от нее самому, чтоб догнала и всякое положенное матриархатными обычаями Триеда над ним бы учинила, - но тут жених по тому самому очень уж пьяному делу все перепутал, да и полез не в очередь на колокольню рифейским соловьем свистать, не подумав, что никакой колокольни ни в Правой, ни в Левой Нежностях отродясь не бывало.

Прочие гости на свадьбе оказались не трезвей жениха и все как один на колокольню за ним полезли - то ли свистать возжелали единым соловьиным бульканьем, клыканьем и пленканьем, то ли просто хотели жениха с колокольни снимать, то ли еще чего другого хотели, а то и всего сразу. Некоторые приезжие киммерионцы с Эльма, Хвоста и Дерговища в ужасе протрезвели и заголосили, глядя на то, как мужская половина Нежностей с малой примесью женской половины лезет прямо под облака по никогда и никем не построенной колокольне, да к тому ж еще цокает, присвистывает, дудки разные изображает словом, пробует свою соловьиную силу. Лезли они так, лезли, но поскольку путь их нигде окончиться не мог (ну, отродясь не было там колокольни, хоть убей!), то в конце концов одной кучей на голосящих эльмовцев и хвостян так и осыпались; поверх же кучи уселся мягким на мягкое никак не пострадавший жених, уже вовсю рассвиставшийся и расщелкавшийся.

Понять произошедшее взялся бы не всякий киммериец, внешний русич и вовсе бы голову сломал: как это вот можно взять да и навернуться с колокольни, которой никогда не было, - да глядишь и не будет никогда. Но на западном берегу Рифея, выше Римедиума, еще не к такому нежностевские поселяне привыкли, - да и нам бы, читатель, привыкнуть пора, наглядевшись на речку Селезень, где вода течет сразу и туда, и обратно. Потому нечего осуждать Астерия Коровина, жившего той порой в Нежности-на-Селезни исключительно ради крепкого и немалого заработка, - повел Астерий себя в тот раз неправильно. Только-только расползлась куча мала гостей, ставших жертвой любви к народным обычаям соловьиных свистаний, как решил перевозчик наиболее побитым гостям из Левой Нежности (а беда приключилась в Правой) помочь, отвезти через речку домой, чтоб вправили то, что вывихнуто, наложили гипс или что другое на все, что поломано, а кому совсем плохо - везли бы того прямо к дежурному батюшке на Святого Эльма (чтобы, не приведи Господи...). Но, как случается и на Руси, и в Киммерии, проявил избыточное рвение, отягченное отсутствием умения. Впрочем, у кого нашлось бы умение не только загрузить лодку двумя дюжинами частью орущих от боли, частью и вовсе сомлевших от побитости, да и от перепитости левых нежностян, не только потом доставить их к противоположной пристани, - но как во время переправы не въехать рулевым веслом по затылку никакой прогуливающейся вдоль речной першпективы бобриной старушенции?

Через полчаса после описанных событий к бобриному травмопункту между островами Горностопуло и Касторовым приплыла толпа старух-бобрих, под все подмышки поддерживавшая одну, самую, кажется, древнюю из всех бобриху: на темени ее красовалась изрядная рваная рана. Старухи грозно щерили от природы красные зубищи и всем своим видом говорили: "Отстоим наших лучших, наших драгоценнейших и возлюбленнейших матриархов! Даешь эмбарго на поставку железного кедра в Киммерион! Долой угнетателей, развративших бобровую молодежь сладенькими каштанами!" Пострадавшая, как назло, оказалась из богатых Мак-Грегоров, к тому же такая стервища, что гнев прочих бобров проистекал, похоже, не из того события, что лодочник ее веслом угостил, а из того, что не прибил ее сразу и вчистую, - тогда, быть может, сошла бы эта беда за несчастный случай. Но - увы! - крепкая оказалась перечница. Старуху обслужили, вынули из ее раны две киммерийских пяди Астериева весла, отвезли домой и принесли извинения от имени архонта. Ну, а карьере Коровина вместе с длинным заработком на перевозе через двуснастную Селезень пришел конец.

7

Другая нелепость - будто я, Астерий, узник.

Х.Л. Борхес. Дом Астерия