Земля в цвету

Одного из этих самых молодых мы узнали по имени примерно в те же годы, когда читали в газетах сообщения о конкурсе. А сам Михаил Соломаха, должно быть, впервые осознал себя естествоиспытателем в тревожные и тягостные для него летние дни 1936 года. Он был тогда в шестом классе харьковской школы № 109. А растения у него на делянке стояли поникшие, словно изъеденные ржавчиной.

Он вырастил их из зерен пшенично-пырейного гибрида, присланных в маленьком ящичке Саратовской селекционной станцией. Он знал их наизусть, с их узкими листочками, странно похожими и на пшеницу и на сорную полевую траву. Он следил и радовался, как день ото дня прибывала в них жизнь и смелее подымались они над черной землей делянки. И вот теперь они задыхались.

Такое простое средство: полить, вернуть им жизнь! Но в чем смысл этих гибридов? В крепкой жизненной хватке, в стойкости к невзгодам, и к засухе в том числе.

Соломаха понимал: сейчас они сдают экзамен. Только это тянулось неделями. А он был всего мальчиком, шестиклассником. И он ждал и по-детски просил дождя, прислушивался по ночам, не льется ли вода с крыш по трубам.

И все же не полил!

В то лето Соломаха внутренне вырос. Грядки и ростки на них, с их жизнью, слабенькой и бесконечно сложной, перестали быть для него игрой.

Он с упорством, без которого не может быть естествоиспытателя, довел свои гибриды до плодоношения и собрал с них семена.

Потом, на другой год, он получил пятьсот зерен многолетней пшеницы от ее создателя — А. И. Державина. У нее был недостаток — ломкий колос.

Бригада Соломахи — ребячья бригада — задержала на пятнадцать дней уборку делянки, после того как пшеница созрела. Из двух тысяч колосьев не сломались два. Зерна с них собрали отдельно.

То был один способ уничтожить ломкость колоса: способ отбора. Соломаха испытывал и другой: способ гибридизации. Полтораста цветов державинской пшеницы он опылил пыльцой разных пшеничных сортов…

Еще через год эта бригада ребят уже получила задание от Лысенко: попытаться воспитанием и отбором вывести сорт озимой пшеницы для колхозных полей Украины.

Юннаты превращались в исследователей…

— Нет интереснее науки, — сказал Лысенко приехавшему к нему Соломахе, — чем агрономическая биологическая наука. Читайте Тимирязева. Учитесь у Мичурина. Крепко помните одно: чтобы сделать большое дело, нужно уметь делать маленькое. Делайте маленькое дело, оно будет большим.

Необычайная была осенняя сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина в 1939 году. Когда из президиума объявили фамилии очередных докладчиков, на трибуну взошли друг за дружкой два мальчика и одна девочка.

Мальчик Глеб Державин рассказал, как он вместе с товарищем (здесь он показал на другого мальчика, Ваню Кузнецова) работал над вегетативной гибридизацией восьми сортов картофеля.

… Крепкие, толстые, с фиолетовым отливом стебли картофеля лезут из земли в горшках. Операция производится бритвой. Надо точно выбрать день, и нельзя, чтобы дрожала рука. Требуется искусство хирурга, чтобы резать живое тело и при этом не губить, а создавать жизнь.

В расщеп усеченного стебля вставляется заостренная клинышком (только двумя движениями бритвы!) верхушка. Тут много следует учесть: «эпидермис» (кожица) черенка должен совпадать с «эпидермисом» стебля. Иначе не совпадут проводящие трубочки и слой быстро делящихся клеток камбия, самый важный живой слой в стебле. И два организма не приживутся, не станут одним.

Вот, наконец, раны забинтованы.

Теперь терпение. Сейчас невидимо борются жизни двух соединенных тел, прежде чем стать одной жизнью. Борются сортовые качества.

Каково же будет потомство? Новые клубни под «двойным» растением?

Взрослые ученые — отважные новаторы — взяли на свои плечи тяжесть спора, возможна ли вообще вегетативная гибридизация. А юный исследователь уже работал с ней. Державин, Кузнецов приняли бесполую гибридизацию как готовое орудие и просто, по-серьезному рассказывали академии, какие получены ими вегетативные гибриды посредством того нового способа операций, о каком только что прочел читатель.

А девочка Тоня Козлова поставила себе целью принудить работать всю силу, скрытую в картофельном клубне. И оказалось, что сила эта невообразимо велика. Никто не представлял себе даже, как она велика.

Клубень разрезан на две половинки, они положены в ящик с землей. Вот из глазков полезли ростки. Пусть окрепнут немного! Готово: каждый из них вытянулся на 4–5 сантиметров. Теперь они могут стать на собственные ноги. Тоня Козлова срезает и отсаживает их. А на их место лезут уже другие. Вот отсажены и эти ростки. А клубень пускает все новые и новые.

Так Козлова берет от клубня, выжимает всю до капли его жизненную силу.

Один клубень породил 250 ростков. Только тогда он иссяк.