Земля вечерних звёзд

Гайят изменила не только своему затворничеству, но и привычной сдержанности. Она не перечила отцу во время Совета, нет, но своими разумными речами спутывала все его планы, словно вознамерилась делать все назло. Хитростью вынуждала отца уступать тем, кому он совсем не желал дарить победы. А как же иначе? После ее слов он выглядел бы глупцом, если бы стал упираться. Гайят потеряла не только любовь отца, но и надежду ее вернуть? Зато девушка понемногу заставляла Хаадида начинать считаться с собой в Чатубе и делала это так ловко, что могущественный Правитель Адья Тэрэк вынужден был уступать ей, рискуя потерять лицо,

Не так давно она сообщила, что поедет в Арангаду, чудесный живописный уголок недалеко от Чатубы, родовое владение Сэмержи. Хаадид обрадовался, потому что уже один вид дочери вызывал у него безотчетный гнев, мешая думать и заставляя совершать опрометчивые поступки. И что же? Нет, она все-таки заехала туда – переночевать. Но главное, Гайят отправилась туда окольным путем, побывав со свитой в тех местечках, что лежали далеко от намеченного для нее пути. Принимала приветствия простодушной черни, восхищенной величием и прелестью наследницы трона, польщенных честью горожан и удивленной ее странным появлением знати. Побывала в Тайме, Малыше, где ее осыпали лепестками цветов. Во круг Чатубы поползли слухи, что Великая Гайят вернулась на землю, дабы вновь спасти Адья Тэрэк в тяжкие времена, вести народ адья к новой славе и величию. Доползли они и до столицы.

Можно ли было сердиться, если гордой и тщеславной девушке попросту захотелось почестей, в которых в Чатубе никто не усердствовал в страхе перед неудовольствием Хаадида? В былые времена Правитель не только счел бы изменение пути следования кортежа безобидным, но и сам бы радовался успеху своей ненаглядной Гайят. Теперь же его взбесило самовольство дочери. Соблазненная каким-то грязным соперником богов Адья, она бросала вызов отцу, скрывая его под кучей покрывал, наивно полагая, что он слишком занят войною с Линзором, но Хаадид видел все и, жаждая хоть какого-то утешения, проводил свободные мгновения с ласковой Адижей, заливая гнев и горе в ее покоях терпким ижаном или вином, что больше не пьянило его.

Все, о чем хотел сообщить Таржид, опасавшийся с некоторых пор открыто оказывать внимание Гайят, что со временем станет новой властительницей Земли Адья, это о ее возвращении в Чатубу. Нарочный, прискакавший утром, сообщил, что к вечеру наследница будет здесь. Но, придерживаясь верного тона в разговоре с Правителем, наедине с Гайят Таржид не торопился проявлять холодность. Наступит день, думал Советник, – если только боги подарят ему долгую жизнь, – и, как знать, может, старый Таржид еще успеет узреть перемены на троне Адья. А может, и скорее, чем видится из сегодняшнего дня.

Правитель с силой провел пальцами у самого острия меча Адидов, носимого его отцом, самого славного из всех клинков, видевшего столько побед, как ни один другой, и не вкусившего ни разу горечи поражения. Кровь из разрезанных пальцев запачкала светлое лезвие. Правитель Адья Тэрэк завороженно наблюдал, как капля достигла нижней грани, повисла на острие и, наконец, упала на пол, отрезвляя, унося бессильный и бесполезный гнев.

– Властитель, я позову лекаря…

– Стой, Таржид, – Хаадид сгоряча даже не почувствовал боли, – у меня на теле немало таких царапин. Гайят возвращается?

В голосе Правителя все еще звенела злость, но он поборол себя. Аккуратно снял меч Адидов со стены, всмотрелся в лезвие, обагренное его кровью.

– Кровь Сэмержи… – прошептал он так тихо, что Советник придвинулся поближе, не расслышав последних слов повелителя Земли Адья.

Хаадид устремился вперед, сделав глубокий выпад, Таржид отшатнулся.

– Кровь Сэмержи, – уже громче повторил Правитель, – ты видишь, Таржид? Это моя и твоя кровь! И всей Адья… Этот меч видел много крови… наших врагов, врагов адья, а теперь на нем кровь Сэмержи. Что это значит, Таржид?

Он уставился на Советника.

– Не знаю, мой властитель. – Таржид не понимал, к чему клонит Хаадид. – Может, это значит, что приближаются нелегкие времена для Королевского Рода?

– Да… – протянул Правитель. – Каждый раз, желая поддержки, я приходил сюда, Таржид… К силе моих предков, на которой всегда стояла моя земля, – к их оружию. Знаешь, для чего? Чтобы напиться их силы, чтобы умножить уверенность в моей мощи, в мощи всей Земли Адья! А теперь этот славный меч возжаждал моей крови, крови Сэмержи. Это знак, что посылают боги Адья. Сэмержи стали сами себе врагами. Если я не остановлю это безумие, Таржид, капля превратится в потоки, реки крови. Крови Сэмержи…

Он уставился на меч, со вниманием разглядывая уже запекшиеся следы на лезвии.

– Кто осмелится выступить против Сэмержи? – Таржид побледнел, опасаясь, что Правителю известно, как более года назад он предупредил Ранжина Кайя о том, что молодому Кальги предстоит сделаться мужем Гайят.

– Мы сами, только мы сами, – зловеще изрек Хаадид, приближаясь к Первому Советнику с окровавленным мечом.