Земля-воздух

Я что-то сделала неправильно, потому что швейцарская буренка от возмущения попыталась хлестнуть меня по морде лица длинным хвостом, но веселый молочник крепко держал пушистую кисточку. Я на рефлексе попросила у своей жертвы прощения, чем заставила рассмеяться Пашу, ставившего мне руки на теплых, похожих на э-э-э… в общем, на коровьих сосках.

— Господи, Коваль, это просто бредовая ситуация же!.. — восторженно захихикала я, глядя как под моим первым правильным нажимом в ведро полетела молочная струйка. — Просто бредовая…

Он хрипло хохотнул над моим ухом, вскользь куснув за ухо и зажигая странное, томящее чувство. Я увлеклась и даже испытала некоторое смущение (хотя я и смущение априори несовместимы), когда Паша паскудно улыбаясь, мне сказал что я покраснела.

Я не сдерживаясь, иногда хохотала в голос, пока мы ехали в машине и Паша комментировал зрелище того, как я сначала опасливо, но заинтригованно приближалась к корове и мой детский восторг, когда у меня это получилось. Простила ему даже некоторую ехидцу в тоне, слишком уж безумным и классным будет это воспоминание, чтобы сейчас омрачать его перепалкой.

- Коваль, ты же ненормальный. Просто воплощение безумства. — Фыркала я, выбираясь из машины и принимая его протянутую руку.

Паша рассмеялся и бросил на меня выразительный взгляд, съязвив что мой «полупокер» явно бы до такого не додумался, он же может маникюр себе попортить. Мне опять стало смешно, но я его резко одернула, сказав не трогать Женьку. И все. Какая-то сказочность происходящего была заморожена. Да и похер. Я вырвала из его лап свою руку, собираясь повернуть из лобби в сторону лифта, но этот козел взвалил меня на плечо и понес в сторону ресторана. Начало уже обещало быть интригующим. Может, на кухню понесет, чистить швейцарскую картошку, или птицу щипать. Но он мои глумливые предположения оставил без внимания, войдя в ресторан (наполовину заполненный, между прочим) и понес к дальнему столику в углу зала.

Плюхнул на стул, и я обнаружила, что не одна. При виде Пашиных партнеров, которых он сам метко и достаточно исчерпывающе утром обозвал Тимоном и Пумбой, у меня мигом пропало настроение. Однако они, казалось бы, совсем не были удивлены происходящим. Ну а мне тогда чего теряться?

— Доброго вечера, уважаемые пассажиры, — хохотнула я, скрещивая ноги под столом и стараясь выглядеть классически доброжелательной стюардессой.

Лысый заржал, одобрительно на меня посмотрев, а вот тощий и модный, делал вид, что меня тут как бы и нет, спросив у Паши, севшего рядом со мной, как все прошло. Тот ответил, что все идеально и подозвал официанта.

Лысый Костя оказался вполне себе нормальным мужиком, любящим отпустить довольно смешные шутки. Второй бокал вина, явившийся нехилым таким довеском к уже выпитому за вечер алкоголю развязал мне язык и я выдала историю про альпийских коров ухохатывающемуся от этого до слез Косте, несмотря на недовольное выражение лица Паши. Не покидало ощущение, что Паша мог в любой момент меня заткнуть и оборвать гогот своих дружком парой емких фраз, но либо Коваль тоже захмелел и позволил мне насладиться своим звездным часом, либо этот зеленоглазый мудак тоже иногда бывает человеком и может посмеяться над собой. Вообще, атмосфера за столом мне приходилась по вкусу. Даже тощий нравился. В основном от того, что он явно любил прибухнуть, что доказывал шестой опрокинутый в него бокал виски, когда Паша только первый допивал. Костя мне стал казаться большим и дружелюбным медведем, и я по доброте душевной даже высказала свои милостивое прощение ему за домогательство при первой нашей встрече, вызвав у него отчего-то быстрый взгляд в непроницаемое лицо Паши. В голову закрались было нечистые подозрения, что не все тогда было так просто, но поющее в крови вино мне не дало логически поразмыслить.

Я спросила у Кости, перед кем так он распинался лежа на диване перед перелетом в Цюрих и черные глаза громилы вспыхнули какой-то неуемной нежностью, едва не спровоцировавшей своим несоответствием с его внешним видом моим громовой раскат хохота. Он продемонстрировал фото своей супруги, миловидной рыжеволосой девушки, явно ниже даже меня на голову. И воспоминание о заискивающем тоне Кости при разговоре с ней по телефону заставило меня сентиментально улыбнуться. Потом Костя увлекся и стал показывать фотки своей собаки и двух очаровательных дочек близняшек, слава богу, пошедших в мать милой внешностью.

Я умиленно вздыхала, с искренним интересом разглядывая фотки счастливой четы во французском Диснейленде, и ностальгировала о своих чудесных воспоминаниях первого посещения этого обалденного парка развлечений.