Земля зеленая

И пошел к Валодзе, это тут же на берегу. Трактир битком набит, о том, чтобы присесть, и думать нечего, даже к буфету не проберешься. Валодзе двигался медленно, как сонный, будто с утра выбился из сил. Кто-то из даугавцев нетерпеливо стучал меркой по залитой стойке.

— На время ярмарки помощника следует взять, когда один не управляешься, — кричал он. — Трактир открыт, а люди должны умирать от жажды!

Всего и толку было от этих криков, что Валодзе стал двигаться еще медленнее, а потом и вовсе остановился — обдумать совет.

— А и впрямь надо бы взять, — признался он и в укор самому себе покачал головой.

В Клидзине пиво штофами уже не отпускали. Хотя с пивоваренного завода Липерта его возили в бочонках, но трактирщики сами разливали и продавали бутылками. На откупоривание требовалось время, а его у приезжих в обрез, поэтому все были недовольны новым порядком. Шум, галдеж, дым до потолка, ничего не видно.

Бойкий усатый парень — судя по выговору; из юнкурцев, — ждал-ждал, потом поднял против света пустую бутылку.

— Пусть мне не рассказывают, что сюда полштофа входит. Такое толстое стекло и дно вогнутое, сплошное жульничество. Пойдем к Юрику, там еще отпускают штофами!

Вместе с ним ушел еще один, тоже не доверявший бутылкам. Мартынь Упит пробрался на освободившееся место и нечаянно очутился рядом с Сиполом из Лиелспуре. Тот не был пьяницей, и хотя крепко держал в руке мерку за десять копеек, но больше закусывал колбасой с белой булкой, чем пил. Был он маленький, толстенький и так ласково посмотрел на старшего батрака Бривиней, будто на близкого родственника. Что, Либиня на ярмарку не придет — нужно бы с нею поговорить.

Кто же не знал, о чем хочет поговорить Сипол! Мартынь отпил из его мерки, отломал кусок булки и громко завел свое:

— Бривиньские все здесь, только две батрачки остались при скотине. В Бривинях не то что у других; пусть хоть вёдро-развёдро, но раз ярмарка — иди, кто хочет. «Работа не волк», — говорит господин Бривинь. Кому еще дать рубль?

Сипол снова пристал со своей Либой: может, к вечеру придет — дома он ничего про это не слыхал? Сидевшие за столиками его не слушали, а у стойки толпились большей частью пришлые; пока головы еще свежие, все заняты деловыми разговорами. Только с другого конца отозвался какой-то насмешник:

— Опять старший батрак Бривиней расхвастался. Готов с крыши на борону прыгнуть, если хозяин прикажет.

У Мартыня рот сразу захлопнулся, насмешки задели его за живое. Затевать ссору — пока еще духу не хватает, да и не удастся тогда выполнить главное. Воспользовавшись тем, что в трактир ввалились новые посетители, красный от смущения он пробрался сквозь толпу и вышел. У этого засони Валодзе и трактир только для нищих, копейку и то жалко оставить.

Да, у Юрика все по-другому, хотя штофного пива и здесь нет. Самого эстонца можно принять за Мартыня Ансона, будь он годков на десять постарше, — те же выцветшие усы и та же бородка плевком под нижней губой, волосы гладко зачесаны назад. Вертлявый, улыбающийся и болтливый, как дрозд, тут же отзовется на голос заказчика из самого дальнего угла и, зажав бутылку между колен, ловко вытаскивает штопором пробки — пара, полдюжины — бах!.. бах! Жена его сама разносит бутылки. Не удивительно, что в ярмарочные дни у Юрика так густо, не пустовали и другие корчмы, а Валодзе только и умел что зевать да мух ловить.

И публика здесь совсем иная. Мартынь Упит сразу заметил знакомые лица — значит, будет с кем потолковать всерьез. В углу за дверью сидели Осис и Галынь. Галынь потихоньку потягивал пиво, а Осис разглагольствовал. По правде говоря, сам он только начинал, а теперь уж шумел весь угол, и стоило Осису сказать слово, как остальные, дружно отзываясь, подхватывали. Мартынь присел на минутку, заказал трактирщице три мерки и прислушался. Да, все как полагается, — говорят о Ванаге и Рийниеке, о них двоих. Если кто-нибудь худо отзывался о господине Бривине, Осис ввертывал словечко, и разговор принимал нужное направление. Один шутник попробовал посмеяться, — Волосач все же посадил Бородача в холодную. Но другой уже смеялся еще громче: холодная? Очень испугался Ванаг такой дурацкой шутки! А как он во время пожинок обогнал на своих вороных рессорную тележку Рийниека! Когда дойдет дело до голосования — увидим, кого выберут волостным старшиной на следующие три года…

Осис подтолкнул Мартыня — видимо, боялся, как бы тот не испортил своим громким смехом и опрометчивостью хорошего начала. Да, здесь подогревать больше не надо. Мартынь встал и подошел к буфету, где шумели еще больше.

Ян Браман, пьянчужка этот, стоял, прислонясь спиной к стойке. Шапка набекрень, платочек сполз с шеи, веснушчатое лицо вспотело. Он кричал пропитым голосом:

— Меня описать? Нищий этакий! Нечего у него описывать, говорит господин Бривинь, я ему все до последней копейки отдал. Тот так и ушел ни с чем. Я как-нибудь подпалю его космы, вся волость провоняет от дыма.