Земля Жар-птицы. Краса былой России

Готье отмечал, что, в отличие от Франции, в Санкт-Петербурге или Москве, казалось, не существовало понятия сезона для овощей, так как зеленый горошек и бобы появлялись на столах даже в разгаре зимы; русские так же любили фрукты, как немцы — шоколад. В 1858 году во время прогулок по Невскому проспекту Готье проходил мимо фруктовых магазинов, заваленных ананасами и арбузами. Яблоки продавались на каждом углу, а апельсинами торговали вразнос. Огромное количество фруктов привозили в Петербург издалека: виноград — из Астрахани и Малаги, яблоки на судах из немецкого города Штеттин. Горы яблок доставляли также из Крыма, где татары выращивали их в огромных садах, развозя затем по всей России в длинных обозах. Любимым фруктом как в Москве, так и в Санкт-Петербурге было «стеклянное яблоко» — белый налив — сорт, встречавшийся только в России. Это яблоки круглой формы с прозрачной, как стекло, зеленой кожурой, сквозь которую просвечивает мякоть плода. «Просто восхитительно», — писал Коль, — «есть такие спелые стеклянные яблоки в волшебные сумерки русского летнего вечера».

Летом огромное количество ароматной клубники завозили из Финляндии и Эстонии. В России в изобилии росли ежевика, клюква и черника, а также крыжовник и малина с очень крупными и вкусными плодами. Жители Западной Европы совсем не были знакомы с некоторыми разновидностями съедобных ягод, в том числе с нежной золотистой морошкой, произраставшей на болотах в северной Финляндии. Чтобы лучше сохранить ягоду, морошку поставляли в Петербург, засыпанную сахаром.

Фруктовые магазины были разбросаны по всему городу, а десяток самых шикарных из них находился на Невском проспекте. Продавали не только свежие, но и консервированные фрукты, так как русские увлекались приготовлением из местных ягод самых разных варений и повидла. Коль писал, что «в Санкт-Петербургском фруктовом магазине имеется также много разновидностей ягодных джемов в бочонках и горшках, как в аптеке лекарств». Существовал обычай — особенно в купеческих семьях — подавать гостям после обеда на серебряном подносе вазочки с вареньем, которое гости брали ложечками и запивали чаем. В витринах фруктовых магазинов красовались «сушеные груши и сладости из Киева, повидло, московское варенье и ягоды, американские цукаты, татарская халва, русская ягодная пастила, изюм, миндаль и инжир из Смирны, крымские орехи и сицилийские апельсины… вся Россия была заполнена курагой и персиками с Кавказа и из Персии».

Владельцы фруктовых магазинов, так же как и везде, любили показывать свой товар лицом. Они самым искусным образом расставляли в витринах фрукты, варенье в стеклянных банках и коробки с конфетами. Их укладывали так, чтобы получались замки, арки, стелы. Соблазнительные пирамиды фруктов размещали перед входом в магазин или выкладывали из них на полках различные фигуры. Среди фруктов и варений размещали яркие стаканы, наполненные сверкающими леденцами или сиропом. Такие высокие стаканы, напоминавшие колонны, покоились на основании из сладостей, которые служили им пьедесталами, а на самом верху красовались ананас или дыня. Везде, где только можно, вставляли букетики цветов, маленькие кустики клубники или крошечные вишневые деревца с плодами.

Спрос россиян на растения и семена был очень высок. В Санкт-Петербурге огромные рынки, похожие на цветочные базары Парижа, отводились специально для продажи рассады и саженцев. Левкои, розы, апельсиновые деревья и магнолии можно было купить или взять напрокат на вечер, чтобы украсить праздничный стол или танцевальный зал. Пол-России снабжалось растениями из-за границы и выведенными в Петербурге. В непрерывных схватках с силами природы петербургские садоводы добились таких высоких результатов, что они непременно, по словам Коля, получали в награду если не лавры, «то уж по крайней мере вишню, клубнику и розы».

Процветающая торговля растениями имела объяснение: русские очень любили украшать свои дома и квартиры, особенно зимой, различными зелеными растениями и цветами. Этот обычай удивлял и приводил в восторг посещавших Петербург иностранцев. Виктор Тиссо, французский журналист, путешествовавший по России в 1893 году, отмечал: «Даже в самом бедном деревенском трактире можно было увидеть цветы. Часто номера гостиниц оклеивали обоями с изображением плюща в кадках». Квартиры петербуржцев были просто заполнены цветами. Одна английская леди писала: «Здесь в каждой гостиной цветы: гелиотроп, жасмин, розы и вьющиеся растения». Готье восклицал: «Цветы! Это поистине русская роскошь! Дома переполнены ими! Цветы встречают вас у дверей и взбираются вместе с вами по лестнице. Гирлянды ирландского плюща обвивают перила, на лестничных площадках стоят жардиньерки, вокруг магнолии, кусты камелий и орхидеи, похожие на бабочек, слетевшихся на свет лампы. В хрустальных вазах на столах — экзотические цветы. Тут они живут, как в теплице, на которую и похожа русская квартира. Снаружи — северный полюс, а внутри вам почудится, что вы попали в тропики.»