Земля Жар-птицы. Краса былой России

От его прыжков перехватывало дыхание. Он, казалось, парил в воздухе и затем, что было даже более поразительно, опускался на сцену медленно и мягко, как перышко. (Когда Нижинского однажды спросили, трудно ли так парить в воздухе, он задумался, подыскивая ответ, и сказал: «Нет! Нет! Не трудно. Нужно просто подняться вверх, а затем немного там задержаться.») Он был единственным танцовщиком в мире, способным выполнить entrechat dix[90], совершая этот «подвиг» элегантно и легко. Он взмывал в воздух без видимых усилий. Импресарио и журналисты проверяли его туфли, выясняя, нет ли внутри них какой-либо резины, обследовали сцену в поисках люков или механических устройств. Это повышенное внимание к его прыжкам раздражало Нижинского, упорно повторявшего: «Je ne suis pas un sauteur, je suis un artiste»[91].

Он создавал у зрителей впечатление, что перед ними существо неземное; им казалось, что он балансирует между реальным и потусторонним мирами. Поль Клодель писал о танцовщике: «Его дыхание побеждает земное притяжение, а душа побеждает тело». Сам же Нижинский, когда танцевал, казалось, испытывал почти религиозный экстаз. В один из тех редких моментов, когда Вацлав пытался словами выразить свои сокровенные мысли, он произнес: «Искусство, любовь, природа являются лишь бесконечно малой частью Божественного духа. Я хотел уловить его и отдать публике, чтобы она могла понять, что Он вездесущ. Если люди почувствовали это, значит, я отразил Его.»

Но случилась трагедия. В 1917 году этот божественный двадцатидевятилетний танцовщик сошел с ума. Сначала началась паранойя; он просил тщательно проверять сцену перед спектаклями, чтобы убедиться, что никто не посыпал ее битым стеклом. Затем он вдруг полностью утратил память. Нижинский перестал осознавать себя и в течение тридцати последующих лет оставался кротким человеком, навсегда потерянным для мира. И все же, как угасающая звезда, он прочертил столь блестящий след на небосклоне танца, что его отблеск озаряет нашу жизнь и сегодня.

* * *

В 1911 году, вместо того чтобы приглашать артистов Императорских театров, Дягилев решил организовать собственную постоянную гастролирующую труппу. Реализовать этот план ему помог случай, который, как утверждали злые языки, был подстроен им самим. Нижинский решил танцевать в «Жизели» в Мариинском театре в короткой рубашке и трико, не надевая обычных бархатных штанов до колена (этот костюм Бенуа разработал для парижских гастролей). Лаконизм его наряда шокировал некоторых консервативно настроенных зрителей, и после связанного с этим скандала Нижинский покинул Императорский театр. С 1911 года он стал танцевать только у Дягилева.

Каждый год, как только в Париже зацветали каштаны, Дягилев и его труппа прибывали во французскую столицу, чтобы восхитить, взволновать и иногда шокировать парижан новыми прекрасными балетами и операми. Они привозили «Хованщину» и «Бориса Годунова» Мусоргского, «Майскую ночь» и сцены из «Садко» Римского-Корсакова. С 1911 года в качестве разминки труппа всегда начинала гастроли с Монте-Карло. Артисты приезжали на Лазурный берег вслед за Шаляпиным, выступавшим там регулярно. Великий певец был обязан спеть определенное число спектаклей в Императорских театрах России, а затем мог заключать любые контракты по своему желанию. Шаляпин гастролировал повсюду, включая Америку; его артистизм и яркая индивидуальность в значительной степени влияли на стиль оперных постановок.

Дягилев возродил на Западе балетное искусство. Благодаря успеху его труппы, во всем мире появился большой спрос на русских балетных артистов. К 1911 году в каждом из известных концертных залов Лондона танцевали русские балерины. Многие из них сформировали собственные труппы. Особенно ярок пример Анны Павловой, которая в 1911 году начала турне со своей группой артистов. Хотя спектакли этой балерины были поставлены с меньшим вкусом, чем дягилевские, тем не менее она также представляла русский балет и имела возможность продемонстрировать свой уникальный талант множеству зрителей во всем мире. Она побывала даже в Соединенных Штатах и немало сделала для популяризации искусства танца среди представителей среднего класса.

В 1911 году, когда балет Дягилева пригласили выступить в праздничном концерте по случаю коронации короля Георга V, русские артисты покорили Англию. В этом сезоне в Ковент-Гарден приехала знаменитая Кшесинская, выступавшая в «Лебедином озере». Щедро заплатив, она наняла русского скрипача виртуоза Эльмана, дававшего тогда сольные концерты в Альберт-Холле, чтобы он сыграл соло во втором акте. В тот же самый год дягилевская труппа совершила турне, посетив Будапешт, Вену а затем — Германию. В следующие годы дягилевский балет побывал в Южной Америке и в Соединенных Штатах.