ЗЕМЛЯКИ ПО РАЗУМУ

– И рожает неестественно, – издевательски подхватила Наталья Григорьевна. – Главное, чтобы к исходу декабря родила богатыря. Такого же недоношенного, как его папа! Вы мне тут лапшу на уши не вешайте, а скажите прямо – что собираетесь делать?

– Я думаю, что, скорее всего, дело кончится кесаревым сечением…

– А тело?

– Что тело?

– Тоже кончится?! – повысила голос Наталья Григорьевна. – Я тут вас всех предупреждаю!..

Мария уже битый час слушала эту болтовню, столь же полезную для ее здоровья, как и утренние мысли Варвары Моисеевны о вечном. Последние, кстати, были ей чем-то близки и одолевали ее все чаще и чаще. Любовь и Космос – что может быть более вечным?..

«Так-то оно конечно так, – думала тоскливо Саньковская, пребывая в положении еще более беспомощном, нежели уже родившийся младенец. – Бог сотворил небо и звезды, а затем людей и любовь. Вот только кажется мне, что если и был у него какой-то вселенский план, то он его давно выкурил… И, как прямое следствие Его наркотических галлюцинаций, появились инопланетяне. Черт его знает из чего Он их лепил, но… злоупотребление рыбными консервами в наше время может привести к ботулизму… А Семен только ими и запасся…»

Мысли снова вернулись к мужу. Теперь от него зависело все. Или он вернется, или… Или что?

Вопрос был настолько неудобоваримым, что Мария решила думать о чем-то более аппетитном. Ее, кстати, кормили исключительно внутривенно и поэтому воспоминания о еде, настоящей еде преследовало уже не первый день. О, этот аромат свежеиспеченного хлеба, его вкус, который появляется во время жевания!.. А холод родниковой воды, которая без вкуса и запаха!..

В общем, иногда Саньковская серьезно думала, что ей было бы гораздо приятнее оказаться в тюрьме, а не в утробе, что лишний раз доказывает аксиому – человеку, а особенно женщине, угодить практически невозможно.

Мария мысленно вздохнула, вспомнив о запахе котлет, который стоял в кухне в тот день, когда она попрощалась с мужем, и непроизвольно дрыгнула ножкой. А когда подумала, что уже практически не помнит запах Семен, то ей стало совсем уж тошно.

И тут в ослабленное тоской сознание прокралась подлая мыслишка, довольно обыкновенная в подобной ситуации, когда и менее психически уравновешенные натуры, нежели у Марии, сходили с ума. И нет никакой разницы, находится ли женщина в каменном мешке, как Мария Стюарт, или же в кожаном… – ее естество требует свое.

«Он опоздает... Опоздает, – зудел комар разлуки, словно кровь, высасывая ее надежду, – и придется ждать весь долгий период полового созревания, чтобы заняться с ним кровосмесительством, ведь твое сознание будет обречено расти в теле твоей дочери. Опять эти прыщи и прочие прелести отрочества… Кстати, как ты относишься к инцесту, Мария?.. Неужели все еще отрицательно? Ничего, время ожидания многих заставляло менять свою точку зрения…»

Саньковская еще раз содрогнулась, и это было замечено старушками, стоявшими у ложа. К тому времени врач уже удалился, оставив их в грустном одиночестве, ведь люди часто остаются одинокими даже в толпе. К сожалению, это редко их радует.

– Смотри, Наташа, а ребеночек-то шевелиться, – воскликнула Варвара Моисеевна, чтобы как-то разрядить невеселую обстановку.

– Да уж, – отрешенно хмыкнула Наталья Семеновна, погруженная в материнскую печаль.

– А ведь, если мне не изменяет память, у дочурки твоей сегодня день рождения, – хитро прищурилась подруга.

«И, возможно, последний, – мелькнуло у Марии. – Ведь если я рожусь заново, то это будет уже другой день…»

– Угу, – кивнула мать, давая понять, что в этот день, много лет назад она и в мыслях не допускала, что когда-нибудь ей придется стоять над больничной койкой именинницы.

– Я тут, – Цугундер неожиданно сменила свое шамканье на заговорщицкий шепот, – когда Жулечку кормить бегала, прихватила с собой…

– Что? – сбитая с толку подпольными повадками подруги, наконец-то отрешилась от тяжких дум Наталья Семеновна.

– Ну, это… Чтобы отметить.

– Что ты плетешь?

– Я про день рождения. Да и за здоровье ребеночка не помешало бы.

– Что-то я тебя не понимаю.

– Это все потому, что мы с тобой давно не виделись, – вздохнула Цугундер. – Раньше ты выпить никогда не отказывалась!

– Выпить?!

– Не кричи, а то все сбегутся!

– Кто все?

– Ну эти, врачи, медсестры и, – как их, чертей? – интерны. Ты же должна знать, как в больницах пьют!

– Как? – совершенно ошарашенная Наталья Сергеевна присела на краешек кровати.

– По-черному! Как мой сосед, ни дна ему, ни покрышки!

– А он, что, тоже врач? – попыталась было теща Семена извлечь из слов подруги полезную, как ей показалось, информацию о неизвестном ей враче, подобно тому, как утопающий хватается за соломинку, но не тут-то было.

– Какой он к черту врач? Так, находка для патологоанатома, который специализируется на циррозах печени, – отмахнулась Варвара Моисеевна, полезла в сумку и вынула оттуда бутылку. – Вот, винца красненького прихватила в гастрономе. Для кровообращения, говорят, жутко полезно.