Земляне против политики (СИ)

— Кажется, ты тогда сказала, что нет никаких марсиан.

— Правда? Надо подумать… Точно, я говорила, что нет никаких марсиан. А как же тогда показания того единственного годного марсохода? Он доказал открытия американских астрономов, и тем самым доказал, что этот Марс непригоден для жизни. Что-то там японцы недоглядели. Кстати, один из их учёных собрался найти способ борьбы с пришельцами.

— Ты права. Ещё вода на Марсе должна быть льдом, и тогда марсиане не должны выживать. Я не знаю, полечу ли я на Марс, а если уж это так, я узнаю, в чём дело.

— Конечно, узнаешь. Каждый, кто окажется на Марсе, поймёт, что холодный и сухой марсианский климат представляет собой идеальные условия для мумификации человека.

— Значит, я полечу на планету Муми-троллей? Я и не знала.

— Погоди-ка. Как же ты полетишь на Марс, если для этого нужно... в общем, никто ещё не был на Марсе. Ни одна живая душа.

— Понятно. Ты считаешь, что у марсиан нет души.

— Ну и?

— У животных тоже нет души, а они-то живут. А ты приравниваешь к ним инопланетян. И это называется цивилизованная планета.

— В смысле?

— Просто я недавно думала, как же животные живут без души. Я временами думаю о высоком. Как Олег.

— Кто такой Олег?

— Это который один из троих из леса. Ты не знаешь? Я предлагала тебе это почитать.

— Кстати, по поводу другой проблемы. У меня к тебе вопрос.

— Слушаю.

— Когда я, наконец, стану тёщей?

— Ты до такой степени хочешь мучить зятя? Шучу, шучу.

— А я не шучу. Когда же?

— Ещё не время. А в старости я скажу, что уже не время. Так отвечал один философ, когда ему предлагали жениться.

— Какой ещё философ? По-моему, ты нахваталась множества знаний, которые не пригодятся ни в повседневной жизни, ни в работе космонавтом.

— Так я же не каждый день летаю в космос.

— Поэтому ты находишь время, чтобы быть философом?

— Я не философ. Я же получила образование инженера.

— У меня ещё новость. Я слышала про пропажу кассеты.

— Какой кассеты?

— В Москве. Соседи твоего папани рассказывали, что у кого-то украли кассету. Там была песня Михалкова, которую пел Хиль. Это по которому американцы вдруг стали с ума сходить.

— Я знаю. Я имею в виду, знаю о том, что американцы стали сходить с ума. Только я не поняла, какое это имеет отношение к пришельцам.

— Так их и обвинили в краже.

— Да мало ли что. Какая-то кассета…

— Они украли не только эту кассету. В разных странах крали кассеты, книги, фотографии.

— Ты хочешь сказать, что всё это совершили пришельцы? Это уже получается шпиономания какая-то.

— Скорее клептомания.

— Только не надо говорить, что виноваты русские.

— А ты не говори, что виноваты американцы. Ты не забыла нашу семейную легенду? Ты не забыла, что я могу в самый неожиданный момент оказаться американкой? Только не надо падать в обморок.

— Американкой? А не англичанкой? Извини, мне это не так важно. Чем страна джентльменов отличается от страны суперменов? Никто не знает. Ты предлагала мне поселиться в Нью-Йорке. Далеко что-то.

— А ты не нарушаешь семейные ценности? Думаешь, политика важнее семьи?

— Ну не знаю. Зато я поняла... То, что современная Британия во всём следует Америке, больше всего напоминает название американской книги «Лягушка с жабой — друзья».

— Лягушка с жабой? Тогда объясни пожалуйста, Британия и Америка — кто из них лягушка, а кто жаба?

— Я же сказала, без разницы.

— Ладно, у меня дела. Всего доброго, доча.

— Пока, мам.

Опять звонит телефон. Голос знакомый. Только это явно не Павел Шишкин.

— Это я.

— Кто, вы? Эраст Петрович?

— Да, я Попов.

— Что вы хотели?

— Прийти в гости. Втроём.

— Втроём? А не много ли?

— Почему много? Понимаете, такие вещи лучше решать в обстановке, располагающей к непринуждённому общению. Так мы четверо поближе познакомимся.

Из трубки послышался голос Брауна:

— И заодно обсудим планы строительства Статуи Свободы на Красной площади!

— Зачем?

— Как зачем? Должна же в России наступить свобода.

— В смысле?

Ответа нет.

Снова Попов:

— Не обращайте внимания.

— Вы правы. Только в Америке Статуя Свободы повёрнута к Америке спиной. Только в Америке джентльмены едят в три пуза и думают, что их примут в армию. Только американцы думают, что Кремль находится в Соборе Василия Блаженного. Только у американцев чёрный лебедь — не положительный персонаж, а президент.

— Мне кажется, его правильно называть афроамериканским лебедем, — возразил Браун.

— Да я не об этом говорю. А где Делон?

— Собирается.

— Интересно. Ладно, я просто хотела сказать, ну, что надо бы поискать ещё каких-нибудь инопланетян. Только вне Солнечной системы.

— Вам этих мало?!

— Ну не знаю. Может, Программа поиска внеземного разума примет меры.

Пора уже заканчивать, а то вампиры разбегутся, и читательнице будет нечего читать. Хотя ещё можно было бы написать сценарий фильма по книге, в которой один президент охотится на вампиров. Кому она могла бы передать сценарий? Наверно, Бекмамбетову. Во всяком случае, не индийскому режиссёру. Только представьте себе толпы вампиров, которые танцуют и поют. Дракула в гробу перевернётся.

Глава VI