Землянка для дракона

К тому же, статус горианских офицеров, которые могли бы арестовать Тхорна и Дейке за вмешательство в операцию, был намного ниже, чем у дерзких нарушителей, не говоря уж о боевых навыках. В результате свидетели их преступления и срыва операции командования просто боялись связываться с двумя безумцами и изо всех сил медлили, ожидая появления Сезара.

Тхорн всё это понимал, до него даже доносились растерянные эмоции и мысли соотечественников, но его ничто не интересовало, кроме безопасности жены. Не обнаружив её в посёлке, узнав, что она уже в руках октианских офицеров, он едва не обезумел от страха.

— Туда! — закричал он Дейке, вычленив более-менее ясную картинку и нужное направление из сознания октианки, которую грубо просканировал. Бросив инопланетянок, они помчались на окраину посёлка и дальше — к кромке леса, где сразу наткнулись на октианский транспорт. Отыскав взглядом Асхелеку, Тхорн бросился к ней в тот самый момент, когда она уже увидела его и, после секундного замешательства, тоже побежала навстречу.

Встретившись, они оба сжали друг друга так, словно вообще больше никогда не собирались отпускать — и Тхорн только молился, чтобы случайно не сломать ей что-нибудь. Молился, и всё же почти не мог себя контролировать, просто держал её на руках, такую хрупкую и нежную, жадно втягивая носом запах её волос, пусть даже пропахших дымом и шаггитеррианскими травами.

А самым приятным было провалиться в её эмоции, в её слёзы облегчения, в ускоренный ритм её сердца и в её любовь к нему. Какое-то время в мире для него больше ничего не существовало.

И только вечность спустя, уже опустив жену на землю, Тхорн встретился взглядом с глазами Величайшего, полными чистого бешенства, и понял, что ситуация серьёзнее, чем он представлял.

Коэре.

Когда Эльтесеин произнёс имя Сачча, у нее в голове зазвенело, словно от удара. Сачч арестован на Шаггитерре. За шпионаж и попытку похищения гражданки Горры — не отвертеться. И его ждала депортация на Горру.

— Мы улетаем? — глухо спросила она, ощущая такой же шок Ариадны, только вызванный другими причинами: землянка была потрясена известием об аресте Тхорна эс-Зарка и Дейке эс-Хэште. Видит Космос, в тот день многим лучше бы не пересекать дорогу её брату, подумала Коэре. Но все её мысли были лишь об одном человеке.

— Да, мы улетаем на Горру. Взлёт через три часа. Мне давно пора вернуться к своим обязанностям, — ответил Эльтесеин.

— Что с ним будет? — спросила Коэре, прямо глядя на брата. Понимая, что Ариадне этого слышать не нужно, она сама перешла на телепатическую речь, и Эльтесеин ответил также, глядя в глаза, не используя голос:

— Сканирование. Допрос. Потом запросим разрешение в Совете Галактики на принудительное лечение.

— Что?

На секунду ей показалось, что её сердце лопнуло, и кровь пролилась в живот — внутри стало горячо и… страшно.

— Эльте, ты не можешь так поступить. Он не телепат.

— Он телепат. Только очень слабый и необученный. Ты ещё многого о нём не знаешь, Коэре. Тебе бы самой вылечиться и забыть его.

Эльтесеин моргнул, и в его глазах появилась нежность, видимая только ей. Коэре знала, что он очень любит её. И она любила брата. Но иногда он был таким жёстким и категоричным.

— Но ведь он гражданин другой планеты.

— Не только гражданин. Фактически правитель.

— Что?

— Я же говорю, ты многого о нём не знаешь.

— Ты сканировал его? — сообразила, наконец, Коэре.

— Ну, так, посмотрел по верхам. Ты должна оценить мою сдержанность: я не прибил его прямо там, на месте.

— Ты даже птичку не сможешь убить, Эльте, — сказала она с нежностью.

— Птичку не стал бы. А его — запросто, — упрямо ответил Эльтесеин, чем заставил её улыбнуться, несмотря ужасную тревогу.

— Вы разговариваете? — тихо, даже немного робко, вмешалась Ариадна, и, расслышав эту робость в её голосе, они оба испытали чувство неловкости. Было невежливо забывать о ней сейчас, когда она тоже переживала бурю эмоций и нуждалась в поддержке.

— Мы уже закончили, милая. Я… оставлю вас, — внезапно ощутив комок в горле, пробормотала Коэре.

Ариадна.

У неё были десятки вопросов, но все они замерли на губах, когда Коэре покинула комнату. Ариадна вдруг остро ощутила, что осталась наедине не с женихом, а с правителем планеты, мысли которого сейчас заняты вовсе не романтикой. И она опустила глаза, остро чувствуя свою никчемность, ненужность, в который раз за последние дни думая обо всей нелепости их помолвки. Вот сейчас ему надо куда-то бежать, отдавать распоряжения или хорошенько подумать о чём-то, а тут она со своими переживаниями. И надо с ней разговаривать, успокаивать…

— Ариадна, посмотри на меня, — негромко позвал он.

— Не хочу, — резко ответила она, мотая головой. — Оставь меня.

Двусмысленной, видимо, получилась не только фраза, но и её мысли, и желания, и Эльтесеин ответил не менее резко:

— Ты не вправе расторгать помолвку сейчас. И прекрасно осведомлена об этом.

— А остаться одной на пару часов мне можно, когда захочу? Дышать мне позволите, Величайший?