Землянка для дракона

Теоретически все горианцы знали, что на планете могут жить драконы и помимо Сезара — но они всегда так тщательно скрывали своё присутствие, что все забыли об этом факте. Встреча с драконом в обличье горианца на Горре была предметом россказней и баек, скорее мифом, чем реальностью. Теперь Рикэн понимал, какую беспомощность ощущали те бедолаги, которые встречались с этими "мифами".

Душить. Всё-таки он больше хотел душить её.

— Твоя первобытная агрессия очень привлекательна, — промурлыкала Коэре, шагнув ближе, но предусмотрительно держась на расстоянии пары шагов. — Итак, теперь у тебя пре-сезариат. Прямо как во время помолвки.

— Осторожнее. Я могу захотеть им воспользоваться, — сухо отметил Рикэн, пронзая её самым ледяным взглядом из всех возможных.

— М-м-м. Уведёшь меня и накажешь? А как? — откровенно насмехалась она. Им обоим было известно, что увести её он не сможет, если только Коэре не захочет этого сама.

— Бери вещи, я покажу тебе каюту.

— Ты гостеприимен.

— Хватит, Коэре. Ты переходишь все границы. Думаешь, если ты драконица — тебе всё можно?

— Я всего лишь устроилась на работу, — холодно заявила она, поднимая сумку с пола. Рикэн был так зол, что даже не предложил ей помощь, и просто пошёл за ней по коридору, кипя от возмущения, ощущая себя так, словно на корабль вторглись враги.

Ариадна.

Поздно вечером ей показалось, что он уже не прилетит. В голову пришла крайне неприятная мысль, что Эльтесеин решил снова оставить её на несколько дней. Но ей не хотелось в это верить, и настроение было таким, что она готова была ждать до утра. Они проговорили с Коэре несколько часов, и обе приняли важные для себя решения после этого разговора.

История драконицы шокировала её, но неожиданно заставила воспрять духом и полностью изменила её взгляды на собственную помолвку. Ариадна вдруг поняла, что всё это время была слишком зациклена на собственном чувстве неполноценности из-за потерянной памяти и в то же время чересчур обожествляла Эльтесеина, сама того не желая. А драконы всё же не были богами, если верить рассказу Коэре.

Желание занять глухую оборону или даже вступать в открытую конфронтацию, которое она испытывала с самого начала помолвки при первом приближении Сезара, было неразрывно связано с неловкостью в его присутствии. И откуда только бралось это стремление отрицать очевидное? Накануне ночью всё изменилось, и утром ей показалось, что после его нежности в постели, ласк и терпения она уже не сможет относиться к нему с прежним недоверием, как и он — к ней.

Если бы только разговор в Застывших не вернул всё на прежние рельсы. Теперь ей вновь хотелось преодолеть это. Более того, возникло такое чувство, словно у них осталось совсем мало времени, чтобы сделать это. Словно его уже нет совсем.

Стараясь глубоко ровно дышать, Ариадна расхаживала по террасе, взглядываясь в ночь, ужасно замерзла, но это лишь заставило её заглянуть в дом, чтобы взять теплую накидку — и она вновь вышла на террасу, чтобы как раз в этот момент увидеть его — скорее даже почувствовать, чем увидеть, так далеко он был. Наблюдая за его приближением, в который раз поражаясь скорости, с которой Эльтесеин мог перемещаться, она вдруг ощутила, как тело откликается физическим возбуждением, и в результате встретила его смущённая и немного покрасневшая.

Аккуратно приземлившись, её жених не стал делать вид, словно только что её заметил — было ясно, что он уж точно не хуже неё чувствовал издалека.

Он молча подошёл, сгреб её в охапку, поднял и поцеловал. И Ариадна вцепилась в него руками и ногами так, словно хотела задушить. Его ладонь крепко сжала волосы на её затылке, она в ответ впилась ногтями в его плечи.

Но он был нежен даже тогда, мягко лаская её рот своими теплыми губами и языком, неглубоко проникая внутрь, чтобы заигрывать с ней, но не атаковать.

— Я люблю тебя, — беспомощно прошептала она, едва он оторвался от её рта. Эти слова невозможно было сдержать, хотя она и знала, что это безумие — первой признаваться в любви. Но ведь он всё равно прочитал бы это в её мыслях?

Глаза Эльтесеина изменили цвет — казалось, стали сначала темнее, а потом пожелтели. Ариадна смотрела в них, уже не пугаясь. Зрачки на секунду ожидаемо стали вертикальными, но он тут же моргнул, вернув взгляду человеческий вид:

— И я тебя люблю, — сказал он, посылая улыбку.

Облегчённо улыбнувшись и хмыкнув, она зарылась носом в его волосы, немного растрепавшиеся после полета. Коса лежала на спине, но из неё выбилось несколько прядей, на ощупь довольно мягких и ароматных.

Ариадна коснулась губами его шеи, и хихикнула, когда Эльтесеин вздрогнул всем телом. Он повернул голову и вновь нашел её губы, и, пока целовал, сделал несколько шагов, чтобы войти внутрь дома.

И в тот момент, когда она была готова окончательно потерять разум, он осторожно отстранился, чтобы посмотреть в глаза, а затем медленно поставил её на пол.

— Спрашивай. Я отвечу тебе, — негромко сказал он, не разрывая их взглядов.

Её лицо просветлело, но на нём всё ещё отражалось недоверие:

— Правда?

— Да.

— Мне кое-что рассказала Коэре…